Алексей Толстой: Драматическая трилогия (сборник)

Клянусь,

Я не приказывал того!

Марфа.

Мой сын

Тобой убит. Судьба другого сына

Послала мне – его я принимаю!

Димитрием его зову! Приди,

Приди ко мне, воскресший мой Димитрий!

Приди убийцу свергнуть твоего!

Да, он придет! Он близко, близко – вижу,

Победные его уж блещут стяги —

Он под Москвой – пред именем его

Отверзлися кремлевские ворота —

Без бою он вступает в город свой —

Народный плеск я слышу – льются слезы —

Димитрий царь! И к конскому хвосту

Примкнутого тебя, его убийцу,

Влекут на казнь!

Царица.

Пророчит гибель нам

Твоя гортань?

(Схватывает зажженную свечу и бросается с нею на Марфу.)

Так подавись же, сука!

Борис (удерживая ее, к Марфе).

Отчаянью прощаю твоему.

Размыслишь ты, что месть твоя не может

Царевича вернуть, но что в твоей,

Царица, власти помешать потокам

Кровавым течь и брату встать на брата.

Не мысли ты, что до Москвы без боя

Дойдет тот вор! Нет, он лишь чужеземцев

К нам приведет! Раздор лишь воспалит он!

Утраченный тебе твой дорог сын;

Но менее ль тебе, царица, дорог

Покой земли? Молчанием своим

Усобице откроешь ты затворы.

Тьма бед, царица, по твоей вине

Падет на Русь! За них пред Богом будешь

Ты отвечать. О том раздумать время

Даю тебе – прости! Свети мне, Марья!

(Уходит с царицей.)

Марфа (одна).

Ушли – и жало жгучее уносят

В своих сердцах! Я ранила их насмерть,

Я, Дмитриева мать! Теперь их дни

Отравлены! Без сна их будут ночи!

Лишь от меня спасения он ждал —

Я не спасу его! Пусть занесенный

Топор падет на голову ему!

Прости, мой сын, что именем твоим

Я буду звать безвестного бродягу!

Чтоб отомстить злодею твоему,

На твой престол он должен сесть; венец твой

Наденет он; в твой терем он войдет;

Наря́дится он в золото и в жемчуг —

А ты, мой сын, мое дитя, меж тем

В сырой земле ждать будешь воскресенья,

Во гробике! О Господи! Последний

Ребенок нищего на Божьем солнце

Волён играть – ты ж, для венца рожденный,

Лежишь во тьме и в холоде! Не время

Твои пресекло дни! Ты мог бы жить!

Ты вырос бы! На славу всей земле

Ты б царствовал теперь! Но ты убит!

Убит мой сын! Убит, убит мой Дмитрий!

(Падает наземь и рыдает.)

Борис сидит в креслах. Перед ним стоит врач.

Борис.

Не легче королевичу?

Врач.

Увы,

Великий царь, припадки стали чаще!

Борис.

Надежда есть?

Врач.

Не много, государь.

Борис.

Но чем он так внезапно заболел?

Врач.

Неведомые признаки сбивают

Нас с толку, царь.

Борис.

Послушай! Жизнь его

Мне собственной моей дороже жизни!

Сокровища не знаю я такого,

Которого б не отдал за него!

Скажи своим товарищам, скажи им —

И помни сам – нет почестей таких,

Какими бы я щедро не осыпал

Спасителя его!

Врач.

Великий царь,

Не почести нам знанья придадут.

По долгу мы служить тебе готовы;

Награда нам не деньги, а успех.

Но случая подобного ни разу

Никто из нас не встретил.

Борис.

Воротись

К нему скорей. Блюди его; науку

Всю истощи свою! Во что б ни стало

Спаси его! Скажи другим: пределов

Не будет благодарности моей!

Ступай, ступай!

Врач уходит.

(Один.)

Ужели нас Господь

Еще накажет этою потерей!

Он то звено, которым вновь связал бы

Я древнюю, расторгнутую цепь

Меж Западом и русскою державой!

Через него ей возвратил бы море

Варяжское! Что́ Ярослав стяжал,

Что́ под чужим мы игом потеряли —

Без боя то, без спора возвратил бы

Я вновь Руси! Со смертию его

Все рушится. А Ксения моя!

Чем чистая душа ее виновна,

Что преступленье некогда свершил

Ее отец? Ты, бедная! Легко

Жилось тебе, и понаслышке только

Ты ведала о горестях людских.

Ужели их на деле испытать

Так рано ты осуждена? Ужели

Все беды съединятся, чтобы разом

На нас упасть? Здесь умирает зять,

А там растет тот враг непостижимый —

Моя вина, которой утвердить

Навеки я хотел работу жизни,

Она ж тяжелой рушится скалой

На здание мое!

Входит Семен Годунов со свертком в руках.

Семен Годунов.

Великий царь…

Борис.

Какую новую беду еще

Ты мне принес?

Семен Годунов.

То не беда, а дерзость,

Великий государь; к тебе писать