Алексей Толстой - Драматическая трилогия (сборник)

Я простоял!

Второй.

Вишь, сам заводишь речь!

Первый.

Нет, чур меня! О чем-нибудь другом

Заговорим. Заметил ты сегодня,

Как пасмурен был царь?

Второй.

И впрямь, он был

Еще мрачней, чем эти дни.

Первый.

Кручина…

Второй.

Да, есть о чем. А говорят, Басманов

Того разбил недавно вора.

Первый.

Что же

Все мрачен царь? Не верит, что ли?

Второй.

Лик-то

Как страшен стал!

Первый.

Глядит и не глядит…

Второй.

Я б не хотел теперь его увидеть!

Первый.

Избави Бог!

Второй.

Постой – ты слышал?

Первый.

Что?

Второй.

Дверь скрыпнула!..

Первый.

Ну, ври себе!

Второй.

Шаги!..

Первый.

И впрямь шаги…

Второй.

То из покоев царских

Сюда идут… все ближе…

Первый (с испугом).

Кто идет?

Второй.

Молчи, молчи! Он сам!

Борис, в рубахе, поверх которой накинут опашень, входит, их не замечая.

Борис (про себя).

«Убит, но жив»!

Меня с одра все тот же призрак гонит.

Даны часы покоя всякой твари;

Растение и то покой находит,

В росе купая пыльные листы!

Так быть нельзя. Чтобы вести борьбу,

Я разумом владеть свободным должен.

Мне нужен сон. Не может без наклада

Никто вращать в себе и день и ночь

Все ту же мысль. И жернов изотрется,

Кружась без отдыха… «Убит, но жив»!

Я совершил без пользы преступленье!

Проклятья даром на себя навлек!

Когда судьбой так был обманут я —

Когда он жив – зачем же я, как Каин,

Брожу теперь? Безвинностью моей

Я заплатил за эту смерть – душою

Ее купил! Я требую, чтоб торг

Исполнен был! Я честно отдал плату —

Так пусть же мой противник вправду сгинет

Иль пусть опять безвинен буду я!

(Осматривается.)

Куда зашел я? Это тот престол,

Где в день венчанья моего я в блеске

Невиданном дотоле восседал!

Он мой еще. С пома́занной главы

Тень не сорвет венца!

(Подходит и отступает в ужасе.)

Престол мой занят!

(Приходит в себя.)

Нет, это там играет лунный луч!..

Безумный бред! Все та же мысль! Рожденье

Бессонницы! Но нет – я точно вижу —

Вновь что-то там колеблется, как дым, —

Сгущается – и образом стать хочет!

Ты – ты! Я знаю, чем ты хочешь стать, —

Сгинь! Пропади!

Первый часовой.

Святая сила с нами!

Второй.

Помилуй Бог нас!

Борис.

Кто здесь говорит?

(Увидев часовых.)

Кто вы? Зачем вы здесь? Как смели вы

Подслушивать?

Второй.

Великий государь —

Наряжены мы терем караулить!..

Борис.

Вы на часах? Так где же ваши очи?

Смотри туда! Что на престоле там?

Второй.

Царь-государь… я ничего не вижу!..

Борис.

Так подойди ж и бердышом своим

Ударь в престол! Чего дрожишь? Иди —

Ударь в престол!

Часовой подходит к престолу.

Стой! Воротись – не надо!

Я над тобой смеялся! Разве ты

Не видишь, трус, что это месяц светит

Так от окна? Тебе и невесть что

Почудилось?.. Смотрите же вы оба:

О том, что здесь вы слышали сейчас

Иль видели, – молчать под смертной казнью!

Вы знаете меня!

(Вздрогнув.)

Кто там?

Входит Семен Годунов.

Семен Годунов.

То я,

Великий государь! Тебя ищу я…

Борис.

Кто право дал тебе за мной следить?

Семен Годунов (тихо).

Андрей Клешнин по твоему веленью

К тебе пришел.

Борис (к часовым).

Ступайте оба прочь!

Часовые уходят.

Никто не видел Клешнина?

Семен Годунов.

Никто.

По тайному крыльцу его я в терем

Сам проводил.

Борис.

Впусти его!

Семен Годунов уходит.

Под схимой

Он от мирских укрылся треволнений,

А я, как грозный некогда Иван,

Без отдыха мятусь. Как он, средь ночи

Жду схимника, чтобы сомненье мне

Он разрешил. И как при нем, так ныне

При мне грозит Русии распаденье!

Ужель судьба минувшие те дни

Над нею повторяет? Или в двадцать

Протекших лет не двинулся я с места?

И что́ я прожил, был пустой лишь сон?

Сдается мне, я шел, все шел вперед

И мнил пройти великое пространство,

Но только круг огромный очертил

И, утомлен, на то ж вернулся место,

Откуда шел. Лишь имена сменились,

Преграда та ж осталась предо мной —

Противник жив – венец мой лишь насмешка,