LibCat » Книги » Проза » Русская классическая проза » Михаил Салтыков-Щедрин - Господа Головлевы - русский и английский параллельные тексты

Михаил Салтыков-Щедрин - Господа Головлевы - русский и английский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Михаил Салтыков-Щедрин - Господа Головлевы - русский и английский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Русская классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Господа Головлевы - русский и английский параллельные тексты
Автор:
Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин
Жанр:
Русская классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Господа Головлевы - русский и английский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Господа Головлевы - русский и английский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

М.Е.Салтыкова-Щедрина заслуженно относят к писателям-сатирикам мировой величины. Но при этом зачастую его произведения толкуют лишь как сатиру на государственное устройство и порядки самодержавной России.В этой книге сделана попытка представить читателям другого Салтыкова – мастера, наделенного редчайшим художественным даром, даром видеть комическую подоснову жизни. Видеть, в противоположность классическому гоголевскому пожеланию, сквозь видимые миру слезы невидимый миру смех.

Господа Головлевы - русский и английский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Господа Головлевы - русский и английский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

At times he caught the resounding blow that Arkhip bestowed playfully upon Yevpraksia's back while playing tag. At other times he would catch fragments of conversation such as this:	По временам в ушах его раздавался звук полновесного удара: это кучер Архипушка всей пятерней дал раза Евпраксеюшке, гоняясь за нею в горелках (и она не рассердилась, а только присела слегка); по временам до него доносился разговор.
"Yevpraksia Nikitishna! Yevpraksia Nikitishna! Madam!" the drunken Prokhor would call from the steps of the mansion.	- Евпраксея Никитишна! а Евпраксея Никитишна! - взывает пьяненький Прохор с барского крыльца.
"What do you want?"	- Чего надобно?
"The key of the tea-chest, please. The master is asking for tea."	- Ключ от чаю пожалуйте, барин чаю просят!
"Let him wait, the scarecrow!"	-Подождет... кикимора!
CHAPTER III	***
In a short time Porfiry had completely lost all habits of sociability.	В короткое время Порфирий Владимирыч совсем одичал.
He no longer paid any attention to the confusion that had come into his existence.	Весь обычный ход его жизни был взбудоражен и извращен, но он как-то уж перестал обращать на это внимание.
He demanded nothing better of life than to be left alone in his last refuge, his study.	Он ничего не требовал от жизни, кроме того, чтоб его не тревожили в его последнем убежище - в кабинете.
He had lost all his former ways of cavilling with and pestering those about him, and he was timorous and glumly meek.	Насколько он прежде был придирчив и надоедлив в отношениях к окружающим, настолько же теперь сделался боязлив и угрюмо-покорен.
All ties between him and reality were cut.	Казалось, всякое общение с действительной жизнью прекратилось для него.
To hear nothing, to see nothing, that was his heart's desire.	Ничего бы не слышать, никого бы не видеть - вот чего он желал.
The behavior of Yevpraksia and the servants no longer concerned him.	Евпраксеюшка могла целыми днями не показываться в доме, людишки могли сколько хотели вольничать и бездельничать на дворе - он ко всему относился безучастно, как будто ничего не было.
Formerly, had the clerk allowed himself the least inaccuracy in presenting his reports on the various branches of the household management, he would have talked him to death. Now at times the reports were weeks late, and he was unresentful except when he needed some data for his fantastic computations.	Прежде, если б конторщик позволил себе хотя малейшую неаккуратность в составлении рапортичек о состоянии различных отраслей хозяйственного управления, он наверное истиранил бы его поучениями; теперь - ему по целым неделям приходилось сидеть без рапортичек, и он только изредка тяготился этим, а именно, когда ему нужна была цифра для подкрепления каких-нибудь фантастических расчетов.
But when alone in his study he felt himself absolute master, free to give himself over nonchalantly to inane musings.	Зато в кабинете, один на один с самим собою, он чувствовал себя полным хозяином, имеющим возможность праздномыслить, сколько душе угодно.

Both of his brothers had died from drink. He, too, fell into the clutches of drunkenness.	Подобно тому как оба брата его умерли, одержимые запоем, так точно и он страдал тою же болезнью.
But his intoxication was mental.	Только это был запой иного рода - запой праздномыслия.
Shut up in his study, he racked his brains from early morning till far into the night over fantastic problems. He elaborated various fabulous schemes, made speeches before imaginary audiences, and wove whole scenes about the first person that crossed his mind.	Запершись в кабинете и засевши за письменный стол, он с утра до вечера изнывал над фантастической работой: строил всевозможные несбыточные предположения, учитывал самого себя, разговаривал с воображаемыми собеседниками и создавал целые сцены, в которых первая случайно взбредшая на ум личность являлась действующим лицом.
In this wild maze of fantastic acts and images a morbid passion for gain played the most important part.	В этом омуте фантастических действий и образов главную роль играла какая-то болезненная жажда стяжания.
Porfiry Vladimirych had always had a strong leaning toward the petty annoyance of people and litigation, but because of his lack of practicality he had derived no direct profit from it. Sometimes he was even the first to suffer. This proclivity of his was now transferred to a world of abstractions and phantoms, where there was no scope for resistance on the part of the oppressed and no need for self-justification. The dividing line between the weak and the powerful vanished. In that world there were no police or justices of the peace, or rather, there were, but they existed solely for the purpose of protecting his own interests. On this fantastic plane he could freely enmesh the whole universe in his net of intriguing, cavilling, and petty oppression.	Хотя Порфирий Владимирыч и всегда вообще был мелочен и наклонен к кляузе, но, благодаря его практической нелепости, никаких прямых выгод лично для него от этих наклонностей не получалось. Он надоедал, томил, тиранил (преимущественно самых беззащитных людей, которые, так сказать, сами напрашивались на обиду), но и сам чаще всего терял от своей затейливости. Теперь эти свойства всецело перенеслись на отвлеченную, фантастическую почву, где уже не имелось места ни для отпора, ни для оправданий, где не было ни сильных, ни слабых, где не существовало ни полиции, ни мировых судов (или, лучше сказать, существовали, но единственно в видах ограждения его, Иудушкиных, интересов) и где, следовательно, он мог свободно опутывать целый мир сетью кляуз, притеснений и обид.
He loved to torment people, ruin them, make them unhappy, suck their blood-at least, in his imagination.	Он любил мысленно вымучить, разорить, обездолить, пососать кровь.
He would look over the various branches of his establishment and on each build up a fantastic structure of all manner of oppression and plunder-a veritable paradise, but the foulest ever conceived by a landed proprietor.	Перебирал, одну за другой, все отрасли своего хозяйства: лес, скотный двор, хлеб, луга и проч., и на каждой созидал узорчатое здание фантастических притеснений, сопровождаемых самыми сложными расчетами, куда входили и штрафы, и ростовщичество, и общие бедствия, и приобретение ценных бумаг - словом сказать, целый запутанный мир праздных помещичьих идеалов.
And everything depended here on overpayments and underpayments assumed arbitrarily, each overpaid or underpaid kopek served as a pretext for remodelling the entire edifice, which thus passed through endless changes.	А так как тут все зависело от произвольно предполагаемых переплат или недоплат, то каждая переплаченная или недоплаченная копейка служила поводом для переделки всего здания, которое таким образом видоизменялось до бесконечности.