LibCat » Книги » Проза » Русская классическая проза » Лев Толстой - Анна Каренина - русский и английский параллельные тексты

Лев Толстой - Анна Каренина - русский и английский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Лев Толстой - Анна Каренина - русский и английский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Русская классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Анна Каренина - русский и английский параллельные тексты
Автор:
Лев Николаевич Толстой
Жанр:
Русская классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 2
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Анна Каренина - русский и английский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Анна Каренина - русский и английский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

«Анна Каренина», один из самых знаменитых романов Льва Толстого, начинается ставшей афоризмом фразой: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Это книга о вечных ценностях: о любви, о вере, о семье, о человеческом достоинстве.

Анна Каренина - русский и английский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Анна Каренина - русский и английский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"I do believe the laundress hasn't sent the washing yet, and all the best sheets are in use.	"Прачка, кажется, не приносила еще белья, а для гостей постельное белье все в расходе.
If I don't see to it, Agafea Mihalovna will give Sergey Ivanovitch the wrong sheets," and at the very idea of this the blood rushed to Kitty's face.	Если не распорядиться, то Агафья Михайловна подаст Сергею Иванычу стеленное белье", -- и при одной мысли об этом кровь бросилась в лицо Кити.
"Yes, I will arrange it," she decided, and going back to her former thoughts, she remembered that some spiritual question of importance had been interrupted, and she began to recall what.	"Да, я распоряжусь", -- решила она и, возвращаясь к прежним мыслям, вспомнила, что что-то важное, душевное было не додумано еще, и она стала вспоминать что.
"Yes, Kostya, an unbeliever," she thought again with a smile.	"Да, Костя неверующий", -- опять с улыбкой вспомнила она.
"Well, an unbeliever then!	"Ну, неверующий!
Better let him always be one than like Madame Stahl, or what I tried to be in those days abroad.	Лучше пускай он будет всегда такой, чем как мадам Шталь или какою я хотела быть тогда за границей.
No, he won't ever sham anything."	Нет, он уже не станет притворяться".
And a recent instance of his goodness rose vividly to her mind.	И недавняя черта его доброты живо возникала пред ней.
A fortnight ago a penitent letter had come from Stepan Arkadyevitch to Dolly.	Две недели тому назад было получено кающееся письмо Степана Аркадьича к Долли.
He besought her to save his honor, to sell her estate to pay his debts.	Он умолял ее спасти его честь, продать ее имение, чтобы заплатить его долги.
Dolly was in despair, she detested her husband, despised him, pitied him, resolved on a separation, resolved to refuse, but ended by agreeing to sell part of her property.	Долли была в отчаянье, ненавидела мужа, презирала, жалела, решалась развестись, отказать, но кончила тем, что согласилась продать часть своего имения.
After that, with an irrepressible smile of tenderness, Kitty recalled her husband's shamefaced embarrassment, his repeated awkward efforts to approach the subject, and how at last, having thought of the one means of helping Dolly without wounding her pride, he had suggested to Kitty--what had not occurred to her before--that she should give up her share of the property.	После этого Кити с невольною улыбкой умиления вспомнила сконфуженность своего мужа, его неоднократные неловкие подходы к занимавшему его делу и как он, наконец, придумав одно-единственное средство, не оскорбив, помочь Долли, предложил Кити отдать ей свою часть именья, о чем она прежде не догадалась.
"He an unbeliever indeed!	"Какой же он неверующий?
With his heart, his dread of offending anyone, even a child!	С его сердцем, с этим страхом огорчить кого-нибудь, даже ребенка!
Everything for others, nothing for himself.	Все для других, ничего для себя.
Sergey Ivanovitch simply considers it as Kostya's duty to be his steward.	Сергей Иванович так и думает, что это обязанность Кости -- быть его приказчиком.
And it's the same with his sister.	Тоже и сестра.
Now Dolly and her children are under his guardianship; all these peasants who come to him every day, as though he were bound to be at their service."	Теперь Долли с детьми на его опеке. Все эти мужики, которые каждый день приходят к нему, как будто он обязан им служить".

"Yes, only be like your father, only like him," she said, handing Mitya over to the nurse, and putting her lips to his cheek.	"Да, только будь таким, как твой отец, только таким", -- проговорила она, передавая Митю няне и притрогиваясь губой к его щечке.
Chapter 8	VIII.
Ever since, by his beloved brother's deathbed, Levin had first glanced into the questions of life and death in the light of these new convictions, as he called them, which had during the period from his twentieth to his thirty-fourth year imperceptibly replaced his childish and youthful beliefs--he had been stricken with horror, not so much of death, as of life, without any knowledge of whence, and why, and how, and what it was.	С той минуты, как при виде любимого умирающего брата Левин в первый раз взглянул на вопросы жизни и смерти сквозь те новые, как он называл их, убеждения, которые незаметно для него, в период от двадцати до тридцати четырех лет, заменили его детские и юношеские верования, -- он ужаснулся не столько смерти, сколько жизни без малейшего знания о том, откуда, для чего, зачем и что она такое.
The physical organization, its decay, the indestructibility of matter, the law of the conservation of energy, evolution, were the words which usurped the place of his old belief.	Организм, разрушение его, неистребимость материи, закон сохранения силы, развитие -- были те слова, которые заменили ему прежнюю веру.
These words and the ideas associated with them were very well for intellectual purposes. But for life they yielded nothing, and Levin felt suddenly like a man who has changed his warm fur cloak for a muslin garment, and going for the first time into the frost is immediately convinced, not by reason, but by his whole nature that he is as good as naked, and that he must infallibly perish miserably.	Слова эти и связанные с ними понятия были очень хороши для умственных целей; но для жизни они ничего не давали, и Левин вдруг почувствовал себя в положении человека, который променял бы теплую шубу на кисейную одежду и который в первый раз на морозе несомненно, не рассуждениями, а всем существом своим убедился бы, что он все равно что голый и что он неминуемо должен мучительно погибнуть.
From that moment, though he did not distinctly face it, and still went on living as before, Levin had never lost this sense of terror at his lack of knowledge.	С той минуты, хотя и не отдавая себе в том отчета и продолжая жить по-прежнему, Левин не переставал чувствовать этот страх за свое незнание.
He vaguely felt, too, that what he called his new convictions were not merely lack of knowledge, but that they were part of a whole order of ideas, in which no knowledge of what he needed was possible.	Кроме того, он смутно чувствовал, что то, что он называл своими убеждениями, было не только незнание, но что это был такой склад мысли, при котором невозможно было знание того, что ему нужно было.
At first, marriage, with the new joys and duties bound up with it, had completely crowded out these thoughts. But of late, while he was staying in Moscow after his wife's confinement, with nothing to do, the question that clamored for solution had more and more often, more and more insistently, haunted Levin's mind.	Первое время женитьба, новые радости и обязанности, узнанные им, совершенно заглушили эти мысли; но в последнее время, после родов жены, когда он жил в Москве без дела, Левину все чаще и чаще, настоятельнее и настоятельнее стал представляться требовавший разрешения вопрос.
The question was summed up for him thus: "If I do not accept the answers Christianity gives to the problems of my life, what answers do I accept?"	Вопрос для него состоял в следующем:"Если я не признаю тех ответов, которые дает христианство на вопросы моей жизни, то какие я признаю ответы?"
And in the whole arsenal of his convictions, so far from finding any satisfactory answers, he was utterly unable to find anything at all like an answer.	И он никак не мог найти во всем арсенале своих убеждений не только каких-нибудь ответов, но ничего похожего на ответ.