Фёдор Достоевский - Полное собрание сочинений. Том первый. Бедные люди. Повести и рассказы (1846-1847)

Автор третьего обзора литературы за 1846 г. Э. И. Губер также высоко оценил «Бедных людей». Но неуспех следующих произведений Достоевского он использовал для нападок на Белинского, заявляя, что его «восторженные похвалы» вскружили автору голову и что в этом — причина дальнейших «неудач» «молодого, сильного, но еще шаткого, незрелого дарования». «Это была, — писал Губер о „Бедных людях“, — прекрасная книга, в которой рассказывалась трогательная история бедного труженика, с чистым и любящим сердцем, осужденного на унижение, голод и нужды. Это была простая повесть из действительной жизни, которая повторяется, может быть, каждый день в одном из темных закоулков нашего шумного, холодного, равнодушного города (этим определением Губера Достоевский позднее воспользовался почти дословно в „Униженных и оскорбленных“ — ч. II, гл. 11), — повесть, переданная с глубоким чувством и с верным знанием дела; но в то же время со всеми ошибками первого опыта, с длиннотами и повторениями, с вычурными уменьшительными именами и с утомительным однообразием в рассказе. Новая критика жадно ухватилась за эту книгу, рассыпалась в восторженных похвалах, пожаловала молодого литератора в гении первой степени и вознесла его на такую высоту, на которой поневоле голова закружится, что и случилось на самом деле: промахи, простительные в первом произведении, сделались грубыми ошибками во втором; недостатки выросли; что было сперва однообразно, потом сделалось скучным до утомления…» ( СПбВ, 1847, 3 января, № 4, стр. 14).

В статье «Современные заметки» ( С, 1847, № 2) Белинский категорически отвел обвинения Губера по адресу «новой критики». При этом он назвал Достоевского «человеком с решительным талантом» (см.: Белинский, т. X, стр. 98). Эту оценку он повторил три месяца спустя ( С, 1847, № 5) в ответ на выпад Булгарина, обращенный против него и Достоевского ( СП, 1847, 12 апреля, № 81, стр. 322), охарактеризовав попутно «Бедных людей» как «первую (и лучшую)» повесть последнего (см.: Белинский, т. X, стр. 180).

Последний шумный эпизод борьбы вокруг «Бедных людей» был связан с появлением статьи о «Петербургском сборнике» Имярека (К. С. Аксакова), опубликованной в славянофильском «Московском литературном и ученом сборнике на 1847 год» (ценз. разр. — 21 февраля 1847 г.). Автор ее хотя и признал «талант» Достоевского, но нашел, что в романе его есть лишь «отдельные места, истинно прекрасные» (характер Вареньки, история студента Покровского). В целом же Аксаков, исходя из романтической теории непосредственного, «бесцельного» творчества, давал роману отрицательную оценку: «… Достоевский, — писал он, — не явил в своей повести, как в целом, художественного таланта. Это, конечно, первая его повесть, но в первых попытках истинного художника почти всегда уже виден его талант и свойство этого таланта, — эта искренность творчества, которая так неотъемлемо принадлежит ему. Но этого мы не видим в повести вообще у г. Достоевского; в ней нет этого бесцельного творчества <���…>. Картины бедности являются во всей своей случайности, не очищенные, не перенесенные в общую сферу. Впечатление повести тяжелое и частное, потому проходящее и не остающееся навсегда в вашей душе» ( МСб, 1847, Критика, стр. 27–29).

Отрицательная оценка «Бедных людей» в статье К. С. Аксакова вызвала новый отпор Белинского, который, отвечая ему, назвал «Бедных людей» «превосходной повестью» (см.: Белинский, т. X, стр. 200). С возражениями Аксакову выступил также анонимный рецензент, который писал, что «Бедные люди» — «произведение, замечательное неотъемлемым, самобытным дарованием и многообещающее в будущем» ( ФВ, 1846, № 12, отд. V, стр. 77; ценз. разр. — 30 ноября 1846 г.). Наконец, А. А. Григорьев, продолжавший в своих статьях 1847 г. развивать ту общую концепцию «Бедных людей» и «сентиментального натурализма» Достоевского в его соотношении с Гоголем, которую он наметил в цитированной выше статье 1846 г., также отказался согласиться с Аксаковым в том, что главный недостаток «Бедных людей» — производимое ими «тяжелое впечатление», находя, что такое же впечатление «оставляют и все почти создания Гоголя» ( МГЛ, 1847, 17 июня, № 131, стр. 524; ср. 17 марта, № 62, стр. 249–250).

Свою оценку автора «Бедных людей» как одного из крупнейших «талантов» «натуральной школы» Белинский вновь повторил, возражая славянофилу Ю. Ф. Самарину в статье «Ответ „Москвитянину“» ( С, 1847, № 11; Белинский, т. X, стр. 257). Вскоре он в последний раз вернулся и к развернутому анализу этого романа — в рецензии на первое отдельное издание «Бедных людей» (С, 1848. № 1), единственном печатном отклике на него. Белинский писал здесь: «„Бедные люди“ доставили своему автору громкую известность, подали высокое понятие о его таланте и возбудили большие надежды — увы! — до сих пор не сбывающиеся. Это, однако ж, не мешает „Бедным людям“ быть одним из замечательных произведений русской литературы. Роман этот носит на себе все признаки первого, живого, задушевного, страстного произведения. Отсюда его многословность и растянутость, иногда утомляющие читателя, некоторое однообразие в способе выражаться, частые повторения фраз в любимых автором оборотах, местами недостаток в обработке, местами излишество в отделке, несоразмерность в частях. Но всё это выкупается поразительною истиною в изображении действительности, мастерскою обрисовкою характеров и положении действующих лиц и, — что, по нашему мнению, составляет главную силу таланта г. Достоевского, его оригинальность, — глубоким пониманием и художественным, в полном смысле слова, воспроизведением трагической стороны жизни» (см.: Белинский, т. X, стр. 363–364).