Да не поймут ни аза!
А и глядь-поглядь - Что ни шаг, ни пядь,
Перед ним стоит сад, деревьями засаженный, на них цветики, словно бусинки, на них веточки, словно лестовки с аллилуйями,
На них листики - уста чистые с поцелуями,
А на них плоды,
Да не для еды!
У печеры - золотой ручей, берег выложен чистым зеньчугом, а по бережку тропка шелковая, а тропа ведет ко обители, купола издали синие,
Увешаны ланпадами скинии,
А и в скиниях старцы скитники,
От мирского глаза скрытники…
Подошед к той обители заочной,
Взликовал Силантий душою непорочной…
Тут и вышла к нему монастырская братия
Со хоругвями, со распятием:
"А и не в час же ты к нам пришел, вьюнош Силантий, не вовремя! Ох, и горе великое у божьей обители, уж и жили мы в обители, скрытились,
Постились, молились, скитились,
Ох, и ныне церкву излишку высокую взгрохали,
Ох, да и взгрохали, сами заохали,
Почто кумпол видно с любого конца, с любого краешку, почто слышен звон с каждой пяди земли?.. Басурманский царь нас из-за горки высмотрел, собирает войско несметное, басурманский царь страны ляховой,
Стороны загубной, аховой!"
Как помолится тут Силантий на звонницу,
Как и старцам в ноги поклонится:
"Ой же вы, старцы,
Перед богом огарцы,
Старцы скитники,
От мирского глаза скрытники!
Видно, и у вас не убежишь от беды, видно, и у вас от горя не скроешься, отслужите-ка по мне панихвиду недолгую, на скорую руку кадилами отбрякайте, отстою я ее при живности, опосля выду к царю басурманскому, проведу его хитростью и выведу, а коли не хватит ума,
Так вернусь во дома!"
Отслужили старцы панихвиду недолгую, огарцы пасхальные дотеплили, окурили Силантия ладаном:
"Вот, тае, вьюнош, и надо нам!"
Тут в недолгую пору, в скором времени повстречалось Силантию войско несметное, впереди его басурманский царь, под ним синий конь,
Из ноздри огонь,
Под копытами гром и полымя, он ушми прядет в самом облаке, он и гривою по земле тащит! Поклонился ему Силантий, поздравкался, басурманский царь отпрукнул коня, опустил повода, плетку выронил:
"Ты монах… не монах?
Ты в каких именах?
Не видал ли, тут манастырь стоит, в небо звонница упирается,
А ворота не запираются?"
"А и зовут мене Силантий Силантьевич, а и сам я из нищей из братии, нищей братии горе-горемычной,
Ко всякому горю привычной!
А и нет тут монастыря, нету церковицы, а растет вон в небе луковица
То ль из золота, то ль из олова,
Не большая она будет, не махонькая, в аккурат с твою дурью голову!"
"Ну, уж луку у нас самих достаточно!..
Только сбыточно ли это, парень, статочно?.."
"А и ныне день Марфы-огородницы [3] А и ныне день Марфы-огородницы - День Марфы приходился на шестнадцатое мая. Отрастала крапива, щавель, огородная зелень. На Марфу варили зеленые щи. Майские травы, майские огородные урожаи оздоровляли ослабленный организм. Недаром народный календарь называл месяц май травнем. Его нынешнее название идет от римского календаря, оно дано в честь богини обольщения Майи.
,
А и Марфа слывет средь святых греховодницей,
О мирской тщете
Заботницей, о людской суете
Заступницей!"
"О такую речь конь оступится!
Вы берите-ка, мои слуги верные, люботряса эвтого кудрявого, закрутите ему руки на спину, положите вместе с провизией!.. Привезем мы его в свою сторону, пусть насадит в небе луковок на всю нищую свою братию,
Горе-горемычную,
На всю шатию,
Ко всякому горю привычную!"
Так случилось все, так и сделалось, привезли Силантия в царство ляхское, а и в то ли царство самое,
Бесчинное да срамное!
Как взыграли килимбасы трубные, как царя встречать народ вывалил, принимать на крыльцо дочка выплыла:
"Здравствуй, царь-осударь, здравствуй, батюшка! Что привез ты мне в подарочек на любовь свою отецкую?.."
"Эх, привез я тебе, дочка Загуба Загубишна, да вещицу не простецкую".
Тут растолкали народ
И вывели Силантия вперед…
Как только тут все разгляделися, на носы у всех глаза вылезли, на дыбки ноги вытянулись:
"А и этот, дочка, молодец видит в небе луковки,
В небе луковки, в книге буковки,
Что мне делать с ним, рассуди-разложь:
То ли правда - ложь,
То ли сказка то ж,
То ль огнем палить,
То ль в тюрьму валить?.."
Дочка царская на Силантия воззарилась, с взгляда первого улыбкой обронилася,
Подошла к нему, низко поклонилася,
Кудри шелковые белой ручкой тронула,
Заглянула в очи синие: вся душа в ней захолонула!
Читать дальше