Неприятности грянули, как всегда, в момент, когда их не ждешь. Споткнулась Екатерина Дмитриевна вот уж поистине на ровном месте, и, увы, не без участия Льва, хотя и косвенного.
В кругу Левиных старых друзей был некто Вася С., художник-авангардист, прославившийся когда-то на той самой знаменитой выставке в Манеже, которую посетил Хрущев. Вася был одним из тех, на кого обрушил Никита свой гнев, обозвав всех "пидарасами". С тех пор Вася остепенился, занялся книжной графикой, даже, говорят, разбогател. Вчерашние гонимые, как это у нас бывает, оказались в итоге в выигрыше, по крайней мере, Вася, как обиженный, вскоре же получил хорошую мастерскую, о чем всем рассказывал. И вот уж годы спустя он надумал съездить туристом за границу, и тут случилась осечка: оказалось, он все еще невыездной. Компетентные органы, надо понимать, оставались во власти рутины, нужен был чей-то мощный толчок. Лев избегал обращаться к жене с подобными просьбами, но на этот раз дело было уж куда как ясное. "Пусть он мне позвонит", - разрешила Катя, и на следующий день Вася был принят; говорили, правда, на "вы". Еще через два дня он благополучно улетел с группой в Мюнхен, а на десятый день группа вернулась в Москву без Васи.
Жил Вася холостяком. В его однокомнатной квартире были обнаружены непотраченные деньги, в холодильнике сыр и колбаса. Похоже, что Вася собирался вернуться, но в последний момент решил попытать счастья в Мюнхене. О сыре и колбасе он, очевидно, не подумал, об Екатерине Дмитриевне и ее поручительстве - тем более.
Было два неприятных разговора, один из них - в очень высоком кабинете. Здесь были употреблены слова, значение которых понятно лишь посвященным: п о д с т а в и т ь с я, з а с в е т и т ь с я и о т м ы т ь с я. Каждый из этих глаголов имел непосредственное отношение к происшедшему: подставилась, конечно же, она, Екатерина Дмитриевна; засветилась - она же; и ей же предстояло отмыться, то есть, на простом языке, снять или загладить вину. Был помянут - впервые - и муж Лев Яковлевич с его сомнительной компанией (вот что означало: засветиться). "Иди работай", - сказано было на прощанье. Тут тоже был свой шифр. Ей как бы отпускали грех, но - до поры. Екатерина Дмитриевна была достаточно искушена в тонкостях и знаках аппаратной жизни, чтобы понять намек. В ее собственном сейфе тоже хранились такого рода документы: на кого-то писали жены, кто-то по пьянке угодил в вытрезвитель, у кого-то были проблемы с таможней - мало ли что накапливается за годы работы, не всему же давать ход, но совсем неплохо, когда человек знает, что где-то он засветился, это держит его в напряжении, что совсем не вредно для дела. А уж в какой момент вытащить бумажку, решать руководству.
Екатерина Дмитриевна продержалась на своем посту еще месяца три, после чего была отправлена в отставку без объяснения причин и, конечно, с переводом на другую работу, как это обычно делалось в то гуманное время. Она кинулась к высокому покровителю, воспользовавшись единственный раз - телефоном, записанным на бумажном квадратике. Покровитель поднял трубку сам, она назвалась. "А что случилось?" Она объяснила. "Так в чем проблема? На другую работу? Ну и хорошо. Работу время от времени надо менять, продлевает жизнь, японские ученые установили. Так что давай. Успеха".
Не надо было звонить. Она уже не управляла своими поступками. Первый раз в жизни.
Лев Яковлевич, вернувшись от приятеля, застал дома необычную картину. Катя лежала в темноте, не зажигая света, и голоса не подала. "Ты где? - переспросил он. - Катя! Что с тобой? Заболела?"
Он уже знал обо всем, накануне проговорили весь вечер, пришли к выводу: вот и хорошо! что ни делается, все к лучшему! подальше от этой публики, от этого ежедневного вранья! ну их всех в задницу, если на то пошло!.. Вот в таком роде - и Катя не возражала, даже повеселела в конце концов: в задницу их всех!
Так что же сегодня? "Катя, ты где?" Ни звука в ответ. "Спит?" - подумал он. В голову пришло худшее, он отбросил эту мысль. "Катя!"
Тут позвонили в дверь. Пришла дочь Света с мужем Колей: "Чо это у вас тут происходит?" Вот оно что: значит, Света уже в курсе. Катя вызвала Свету. Так все серьезно. Лев в который раз мог убедиться в своем легкомыслии. Вот оно что, оказывается: для нее это трагедия. А он-то думал...
Зажгли свет. Катя была жива и не спала.
"Ну чо, чо, мама? Чо там у тебя?" - торопила Света. Она, при своем красном дипломе, говорила все-таки "чо" и "ездиют", как будто род продолжался от бабушки к Свете, обойдя стороной нынешнюю Екатерину Дмитриевну.
Читать дальше