Анатолий Гребнев - Лев и Екатерина (Из цикла 'Венок сюжетов')

В конце ее политической карьеры Екатерину Дмитриевну ждало еще одно потрясение. Было это в августе 91-го, в том самом августе, в двадцатых числах. Екатерине Дмитриевне и ее коллегам пришлось в спешном порядке покидать здание с уютными кабинетами и табличками на дверях. Толпа на Старой площади, у подъездов, сдерживаемая растерянной милицией, образовала узкий коридор, по которому один за другим, цепочкой выходили бывшие, теперь уж определенно бывшие хозяева кабинетов. За час до этого по внутренней трансляции они были предупреждены комендантом здания, успели кое-как собрать манатки - главным образом то личное, что хранилось в столах и сейфах, - и с сумками, целлофановыми пакетами двинулись к выходу, на улицу, на тротуар, провожаемые недружелюбными взглядами и выкриками разношерстной толпы. У Екатерины Дмитриевны остались в кабинете туфли-лодочки, хранившиеся для парадных выходов, она вспомнила о них, уже ступив на тротуар, попробовала вернуться, но поздно назад не впускали. Туфли так и остались там навсегда. Жалко и противно.

Месяц спустя судьба Екатерины Дмитриевны сделала новый и опять неожиданный виток. Кто-то где-то вспомнил все ту же историю с человеком, свалившим за бугор, и как таскали за это либеральную Екатерину Дмитриевну... Одним словом, Екатерине Дмитриевне был снова предложен кабинет, на этот раз в учреждении под названием мэрия. Что-то старомодно-французское, уютно-провинциальное мнилось при этом слове, какой-нибудь городишко Сан-Поль-де-Ванс на Лазурном берегу, кирпичная ратуша с часами. Здесь же было что-то совсем другое, похожее скорее на прежнюю службу Екатерины Дмитриевны, много тех же знакомых лиц - или, по крайней мере, казавшихся знакомыми - в лифтах и коридорах.

Так она с этого дня там и работает.

А Лев Яковлевич взялся за новый роман. Будем надеяться, что он не потребует стольких же лет, как первый... Вечерами они смотрят вдвоем "Вести", и Лев ругает почем зря новую власть, подкупленное ею телевидение, коррупционеров, чиновников и всех прочих. Он сделался совсем седым, это очень идет к вечному его загару, и Катя время от времени останавливается, любуясь мужем.