Сергей Каледин: Коридор

- Хм, недовольно кашлянула Марья.- Может, вам

кваску?

- Не хмыкай,- буркнул отец, не оборачиваясь к дочери.- Молча будь!.. А квас сама пей. На квас у меня живот чуткий. Помнить должна. Все позабывала со своей партией?.. Чем кончилось?.. Обжаловала?

Технический руководитель Ивановской ткацкой фабрики, бывшей Саввы Морозова, Михаил Семеныч Бадрецов был похож на ровно набитый плотный мешок без выпуклостей, углов и вмятин - ровный, гладкий с плеч донизу. Да и большая круглая голова в картузе на толстой короткой шее тоже подчеркивала общую плотную ровность его туловища. Он был в черной тройке, несмотря на жару, в картузе и сапогах с калошами. Моду эту он выбрал себе лет тридцать назад и с тех пор от нее не отступал. Правда, когда появились рубашки под галстук, он с удовольствием предал косоворотку - ему понравилось чувствовать под горлом солидную тугую блямбу узла.

Марья Михайловна рылась в сумочке. Руки ее чуть заметно дрожали. На пол упала помада, фотография...

- Вот,- протянула она отцу бумажку.

- Сама читай,- оттолкнул ее руку Михаил Семеныч.- Мне света мало.

- "Выписка из протокола заседания Партколлегии МКК по рассмотрению обжалования по проверке ячейки губотдела Союза совработников..."

- Дальше! - рявкнул Михаил Семеныч.

- Ну что дальше? - Марья положила бумагу на-стол.- В поведении невыдержанна, с младшими служащими обращается по-чиновничьи...

- Тут они в точку! Зазналась... Марья с досадой махнула рукой:

- Да не это главное. Главное - дочь служащего, в Красной Армии не служила, непонятны причины вступления в партию. Одним словом, идейно чуждый элемент.

- В суд подала?!

- Зачем? Все же выяснилось. Московская контрольная комиссия проверяла, проверила парторганизацию. Восстановили.

Михаил Семеныч стукнул кулаком по столу.

- В суд я велел!.. Кто выгонял? Фамилия? Я что вам, так, кататься приехал? Филькины грамоты слушать?! Меня замнаркома вызвал. Через него в суд на твоих подадим. Затоптать!.. Я им дам "дочь служащего", я им дам "непонятны причины"!-Михаил Семеныч тряс в воздухе кулаками, побивая обидчиков старшей дочери.- А ты им сказала, дуракам, что из-за их партии мужа лишилась?! Что тебя самою на вилы мужики под Самарой сажали?! Что нерожахой теперь до конца дней плестись будешь, как скотина пустобрюхая!..

- Дедушка, не кричи на тетю Марусю,- захныкала Аня, не выпуская грушу из рук.

- Ладно, не плачь! Георгий когда придет? - буркнул Михаил Семеныч, от волнения наливая холодную воду в блюдце.

- Холодная, папаша,- сказала Марья, стоя за его спиной.

- Без тебя знаю! - отрезал Михаил Семеныч и, не уступая логике, поднял блюдце на широкую короткую растопыренную пятерню.- Георгий, говорю, когда будет? Сзади не стой, сядь. Что я, как Дурень, буду вертеться?- В данном случае Михаил Семеныч даже и в уме не имел сравнивать себя хоть на мгновенье с неумным человеком: Дурень - был у него дома в Иванове попугай.

- Папа в три часа приходит,- в связи с прожевы-ванием груши не сразу ответила Аня.

- А Липа опять на бирже сшивается?

- Мама работу ищет,- кивнула Аня.

- А развелись на кой черт?! Прости мою душу грешную!- Михаил Семеныч перекрестился.- Все молчком! От отца скрыли.

Марья достала из буфета чашки, расставила на столе. Чашки показались ей недостаточно чистыми, она стала перемывать их в полоскательнице.

- Зачем сама? Прислуге дай. Аграфена!..

- Да не кричите вы, ради бога,- не выдержала Марья.- Специально вам Липа не сообщила, чтобы не волновать. Найдет работу, время получше станет снова зарегистрируются. Ведь вы же знаете: ситуация в стране сейчас с работой временно сложная... Если один из супругов работает...

- Ты меня не учи. Сам знаю. Ситуа-ация... Господь

бог семьей командует, а не ситуация. Ясно? Молчи.

Михаил Семеныч отставил блюдце, встал и медленно прошелся по комнате. Марья сделала ошибку, что навела его на мысль о недостаточной чистоте посуды. Он подошел к мраморной доске камина, провел по нему пальцем; поднес палец к окну и морщась стал его разглядывать. Потом показал Марье.

Подошел к трюмо и провел пальцем по зеркалу.

Вошла Глаша. Плюхнула на пол два чемодана в чехлах из суровья.

- Куда их?

Михаил Семеныч задержался у зеркала, стоя к домработнице спиной, потом отошел в сторону, жестом приглашая Марью и Глашу посмотреть. А сам вытянул тем временем платок, вытер палец, которым вывел на запыленном зеркале крупные буквы: "Срамъ!"

Глаша подхватила фартук, намереваясь протереть зеркало, но Михаил Семеныч осадил ее: