Сергей Каледин - Поп и работник

- Да не прибедняйся! - нахмурил брови Лихов.- На вас воду возить можно! В церкви у себя по сто раз лбом в пол стучитесь, а я вот и разу не выгнусь!

- Вам мухоморной настоечкой надо спинку помазать. И - как рукой! Я привезу. Или вот Володенька привезет. На днях и доставит... А сколько мы в этом году на мир перечислить должны?

- У секретаря спроси. Уладили с батюшкой или по-прежнему конфронтация?

- Уладили-уладили,- мелко закивала Катерина Ивановна.- Перестройка у нас.

- Ишь ты! - усмехнулся Лихов.- Выучили. Все вы одним миром мазаны. А вот вы, молодой человек, знаете, почему так говорят: одним миром?.. Надо знать, если в храме работаете. Миро варится раз в четыре года. Патриарх варит. И сваренное миро добавляет в остатки старого. Перпетуум-мобиле. А что такое перпетуум-мобиле?

- Я инженер.

- Как инженер?!

Катерина Ивановна гневно зыркнула на Бабкина.

- Да он у нас, Иван Петрович, временно... потопит пока немного... Он отпуск взял... за свой счет... А батюшка его отчитывает... у него с речью плохо...

- Надо бы к вам с ревизией съездить! - покачал головой Лихов.- Совсем от рук отбились. Со священником воюют, инженер в истопниках! Тунеядец небось? Или правда больной?

- Больной, больной! - усиленно закивала Катерина Ивановна.- Его батюшка от заикания отчитывает, вот выздоровеет...- Она повернулась к Бабкину и заискивающе улыбнулась.- Скажи что-нибудь, Володенька. Иван Петрович послушает.

Бабкин покраснел.

- Ч-чего г-говорить-то?

Лихов понимающе кивнул.

Катерина Ивановна обрадованно всплеснула руками и, почуяв слабину в поведении началь-ства, рванулась вперед.

- Нам бы сигнализацию в храм или телефон. Ограбят опять, не дай Бог, до милиции не доберешься. Храм-то все ж памятник.

- Сами не разворуете - не ограбят! Вы отделены, церковь действует, сами охраняйте. Все. А почему ваш храм памятником архитектуры стал? Это все Шадаев ваш прежний выдумал! Зря его не посадили, посадить надо было, к чертовой матери! А не во Францию пускать. Ладно. Все. Мне работать надо.

- А мы отчетик привезли, не глянете?

- Отчет?

Лихов поморщился, вошел в кабинет, сел за стол.

- Так.- Он нацепил очки.- "Всего поступило за отчетный год семнадцать тысяч триста рублей..." Мало поступило. "От исполнения обрядов..." Так... "От тарелочно-кружечного сбора..." - Лихов поднял глаза на Катерину Ивановну и задрал очки.- Это что ж, добровольных пожерт-вований всего на семьсот восемьдесят целковых?!

Катерина Ивановна печально развела руками и даже шмыгнула носом.

- Помолчи.- Лихов снова уткнулся в отчет.- "Израсходовано за отчетный год пятнадцать тысяч. Добровольные отчисления религиозному центру две тысячи триста. Добровольные отчисления в фонд мира триста рублей..." Жметесь вы на мир! - Лихов снял очки и погрозил пальцем.- Жметесь! Ну уж мы вам в этом году!..

- Коммуняка блядская! - прошипела Катерина Ивановна, когда они вышли в коридор.- Вошь подретузная. Всю религию нам опаскудили! Всю веру изуродовали! Отольется вам, гады!..

- Мне п-позвонить надо,- сказал Бабкин.

- Из деревни позвонишь, доехать бы засветло.

5

- ...Теперь мужа найти не просто,- прокисшим голосом бубнила в трубку свекровь.- Володя, может, не красавец. И речь плохая, и глаза слабые... Очки-то от книг, не просто так. Да ведь и ты сама не райский подарок. Да плюс ты снова в беременности. Рожай теперь в одиночку...

Свекровь хотела еще добавить что-то для концовки, но властный бабий голос вступил в разговор:

- Але, але, междугородная вызывает, ответьте!

- Трубку положите! - выкрикнула Светлана. Свекровь отсоединилась.Да-а!..

Бабкин сделал паузу, отдышался и начал речитативом в одной тональности, как учили в рижском дурдоме:

- Светлана будучи поставлен в экстремальные обстоятельства я вынужден был уйти из дома отныне я живу в сельской местности работаю в кооперативе но готов тебя простить и вернуться если...

- Пошел вон! - перебила его Светлана.- Понял?

- П-понял,- послушно шепнул Бабкин.

- Разговор окончен,- вмешалась Катерина Ивановна, услышав в наушниках, что дело зашло не туда.

Вернувшись с почты, Бабкин заперся в котельной. Бука лежал у его ног и вздыхал, а он сидел на перевернутом ведре и тихо выл, как ребенок. Когда он сморкался, Бука предупредительно вздергивал тяжелую башку и начинал тихо постанывать. Бабкину стало неловко плакать при Буке. Он откинул дверной крючок и легонько пнул собаку ногой.

- Ид-ди отсюда.

Но Бука не ушел, только перелег на другое место. Бабкин забрался в загон для угля в углу сарая, где у него было оборудовано второе спальное место. Котлы мерно шумели, капал насос; Бабкин, не переставая плакать, накрылся с головой грязным одеялом, задремал.