Максим Горький - Том 12. Пьесы 1908-1915

Столовая, большая неуютная комната. На столе остатки завтрака, вокруг стола беспорядочно разбросаны стулья. Иван, в тужурке, ходит по комнате, Софья моет чайную посуду, Федосья убирает её в буфет.

Иван. Что — она приличная женщина, эта Соколова?

Софья. К ней чувствуешь уважение.

Иван (скептически) . Ну, уважение! (Подумав.) Однако надо будет надеть новый мундир.

Софья. Он в ссудной кассе.

Иван. Ф-фу, чёрт! Вы скоро и меня туда стащите!

Софья (спокойно) . За нас с тобой там не дадут ни гроша.

Иван. Без иронических шуток! Кто разорил меня? Твои наряды и капризы!

Софья (сдерживаясь) . А также твоя игра, твои любовницы и кутежи…

Иван (останавливаясь, смотрит на неё, пожимает плечами, говорит спокойно) . Я не хочу споров; мне нужно встретить эту женщину вполне корректно, моя беседа с нею, вероятно, будет известна всему городу, а если бы не это, ты, моя милая (грозит ей пальцем) , услышала бы несколько тёплых слов…

Федосья (бормочет) . Зарычало воевало…

Иван. Характер у тебя становится невыносим. Ты груба, как прачка, и зла, как чёрт, которому прижали хвост. Я слишком устал для того, чтобы терпеть твои выходки, я требую покоя! Я должен беречь свои силы для детей…

Софья (холодно) . Ты погубил детей!

Иван (грубо) . Не смей говорить так!

Софья (вздыхая, твёрдо) . Мы с тобой погубили детей, да! Посмотри, как они несчастны…

Иван. Ага, твоя горбунья! Но мои дети — уважают меня!

Софья. В Петре зреет отвращение к нам… Надежда — чувственное животное, без ума и сердца…

Иван. Как ты. Ты была такой же!

Софья. Александр развращён тобой, Вера — бедная, глупая девочка…

Иван. Ты не умела воспитать их, ты!

Софья. Я знаю, в чём я виновата.

Иван. Чего ты хочешь от меня, скажи, чего?

Софья (бросая полотенце) . Слушай, ты десять лет боролся против детей…

Федосья. Ну, вот, начали…

Иван (усмехаясь) . Что такое?

Софья (сильнее) . Обыскивал, хватал, сажал в тюрьмы — кого?

Иван (изумлён) . Это — либерализм, что ли? Ты бредишь! Старуха, не смеши меня!

Федосья. Сто лет ругаетесь… уж пора бы устать…

Софья (тоскливо) . Ты убивал мальчиков. Одному из убитых было семнадцать лет. А девушка, которую вы застрелили во время обыска! Ты весь в крови, и всё это кровь детей, кровь юности, да! Ты сам не однажды кричал: они мальчишки! Помнишь?

Иван (испуган, недоумевает) . Софья, что с тобой? Это ужасно!

Софья. Да, ужасно!

Иван. Ты собрала всю клевету и ложь… да разве только одни молодые идут против порядка? Наконец, ты говоришь опасные вещи! Если тебя услышит Пётр или Вера…

Софья. Из трусости или со зла — ты сделал подлость…

Иван (теряется) . Софья, я — дворянин, я не позволю…

Софья. Ты указал на юношу, который будто бы стрелял в тебя… ты знаешь, видел — это стрелял он? Он?

Иван. А, понимаю! Тебя настроила его мать…

Софья. Ты скажешь по чести, вот здесь, перед образом, мне в глаза, что он стрелял?

Иван (гневно) . Довольно! Я всё понял! Я ей — покажу!

Федосья. Охо-хо… Разбодрился кум, растерявши ум…

Софья (подошла к мужу) . Иван, ты должен сказать жандармам, что ты ошибся, не этот юноша стрелял в тебя — ты скажешь!

Иван (испуган её тоном) . А… если не скажу?

Софья. Скажешь! Христа ради прошу…

Иван. Это отвратительно! Но если я уверен в его вине?

Софья. Неправда! Я не к сердцу твоему обращаюсь — бесполезно кричать в пустоту, — я говорю тебе: или ты сознаешься в своей ошибке, или я расскажу о тебе Пётру и Вере… Ради детей, Иван!

Иван (колеблется) . Это насилие надо мной! Это безумие!

Софья (слабея) . Сделай, как я говорю, — ты сам себе покажешься лучше, честнее…

Иван (отмахиваясь от неё) . Довольно! Мне, конечно… да чёрт с ним, с этим прохвостом. Действительно, я не уверен, что он стрелял… но ведь кто-нибудь стрелял же! Я, наконец, допускаю — не он! Но всё-таки устраивать мне такую сцену из-за пустяков — это безумие, Софья!

Софья (утомлена напряжением, тихо) . Вся моя жизнь — безумие… и твоя тоже…