Сергей Семенов: Односельцы

– - Работников-то много, а работать будет не на чем, отобьет дядя землю.

– - Все-таки отобьет?

– - Хочется ему.

– - Мало что хочется.

В избу вошел старик и, опустившись на конике, спросил:

– - Ну, что, как дядя принял?

– - Дядя принял -- другой раз не пойдешь.

– - Что ж он говорит?

Константин Иванович рассказал про разговор с дядей.

– - Я уж с старшиной хотел посоветоваться, да от него ничего не добьешься.

– - Захотел тоже! -- сердито хмыкнул отец. -- Я думаю, не он ли и настроил дядю. Ему, може, в голову не пришло бы, а тот научил. Его хлебом не корми -- только кляузу какую заведи…

– - Какой ему толк?

– - Такая натура: не хочется, чтобы кто хорошо жил… норовит кого разбить да попутать…

Собрали чай, поставили селедок с зеленым луком и пшеничного киселя. Начался завтрак.

– - Ну, хорошо, придираются к нам, но у нас, слава богу, зубы есть, а кто помалосильнее-то, те-то как же?

– - А вот так: было у Курочкиной вдовы полторы души земли -- пасынок отбил; у Звонаря половину усадьбы отрезали.

– - И негде защиты искать?

– - Защита-то есть, да добиться-то ее трудно…

– - Дела делаются!.. -- крутнул головой Константин Иванович и, вздохнув, вылез из-за стола.

У Мельниковых за двором был разбит садик. Завел его Константин Иванович. Когда он после раздела с дядей устроился в Москве, ему попалась книжка по садоводству; он ею заинтересовался и решил попытать устроить садик у себя. И когда приезжал на побывку, он все свободное время проводил за двором, и там появились грядки с ягодными кустами и молодые плодовые деревца. И кусты и деревья он привозил из Москвы из питомника. Они прижились и разрослись и года через три уже стали давать урожай. К саду привыкли, и старик и Софья наблюдали за ним и поддерживали его в таком виде, в каком хотелось Константину Ивановичу.

После завтрака Константин Иванович сказал ребятам:

– - Ну, вы, хозяева молодые, идите, ведите меня в сад, покажите, что там у нас делается.

– - А хозяева молодые и не знают, -- улыбаясь, проговорила Софья. -- Я их не пускаю туда, а то они того наделают, что ничего не получишь…

– - А там разве крапива не растет? -- крапивой можно.

– - Мы ее выпололи.

– - Ну, я тогда их сведу. Пойдемте-ка, только чтобы не баловать, цветов не рвать, травы не топтать, как у нас в Питере.

– - Не, не будем, -- согласилась Манька.

– - Ну, так идем.

Ребятишки быстро выбежали из избы и скрылись за двором. Сад был огорожен тыном. И когда Константин Иванович взошел в него, то сразу же увидел, как хорошо все идет. На яблонях зазеленела обильная завязь. Смородина была обсыпана кистями изумрудных ягод, пестрели белыми звездами лапчатые букеты клубники; стояло жужжание пчел. Мельникова охватило сладкое восхищение; он радостно вздохнул и громко сказал ребятишкам:

– - Эва, какое добро у нас, сопляки этакие!

– - А смолода поспела? -- спросил Колька и рванулся к кусту.

– - Нет, еще не поспела, и ты к ней не лезь, помнишь, что я вам говорил…

Он останавливался у каждого куста, любуясь его видом, и ему вспомнилась его петербургская жизнь в тесной темной квартирке, служба в каменных стенах с постоянным табачным дымом вместо воздуха, и эта жизнь показалась ему такою бездушною, скучною и неприятною, и ему жалко стало многих своих сослуживцев, у которых не было никакой связи с деревней.

"Такое раздолье иметь дорого стоит", -- с тайной гордостью подумал он и вдруг вспомнил опять дело с дядей, и его радость сразу отуманилась.

За тыном что-то мелькнуло, потом скрипнули воротца, и кто-то вошел в сад. Константин Иванович встрепенулся и увидел, что к нему приближаются две мужицкие фигуры, еще неясные за кустами.

– - Где он, питерский-то? -- раздался сильный сочный голос -- Приехал да в кусты; нет, брат, у нас так не водится, а ты выходи нарузь да говори: я никого не боюсь.

Мельников по голосу узнал Харитона Машистого, товарища Мельникова по купленной земле. Он был высокий, с прямо сидящей головой, на загорелом лице его под высоким лбом светились умные, думающие глаза. Ему было за сорок, но ни в черной продолговатой бороде, ни на голове еще не было седых волос. За Машистым шел Протасов. Протасов улыбался, и по этой улыбке Мельников догадался, что это он после давешней встречи известил Машистого о его приезде и привел сюда.

– - Здорово, с благополучным прибытием! -- добавил Машистый, подойдя вплоть к Константину Ивановичу и крепко пожимая ему руку.

– - Спасибо, -- ответил Константин Иванович. -- Как вы тут живете?