Сергей Семенов - Подпасок Федька

Федька совсем не думал, что ему придется в подпасках быть. Отец — надеялся вывести парня на лучшую дорогу: отдать в город и приучить к

какому- нибудь мастерству. Но сначала Федька был мал для того, чтобы итти

в город, а потом отец его заболел — и заболел Не на шутку. Полтора года лежал Трофим больной, таял как свечка и, наконец, умер.

Катерина, мать Федьки, все время ухаживала за больным: хозяйством некому было заниматься, — жили на то, что понемногу выручали от продажи своего имущества. Сначала продали овец, потом лошадь, и осталась у них одна корова. Всячески ухитрялась Катерина уберечь корову, но не уцелела и она: помер Трофим, и продали корову, чтобы похоронить его.

После похорон стала баба обдумывать, что им делать и как быть. Видит Катерина, что не с чем им за крестьянство приниматься:

в закромах зернышка нет, по двору только три курицы с петухом ходят. Поплакала, поплакала баба и говорит сыну.

— Федька, что же нам теперь делать-то?

Лето подходит, люди работать начнут, а нам за что приниматься?

Повесил голову парень, не знает, что сказать.

— По-настоящему-то и нам бы нужно в ряд с людьми становиться.

— Отпусти меня в город! Наймусь я там, куда ни на есть, заработаю денег: вот на них и купим что-нибудь.

Задумалась Катерина. Подумала, она и вздохнула.

— Легко сказать — в город! — сказала она. — Обживешься ты там, друзей да приятелей заведешь, — и про дом забудешь. Нет, родимый! Это не дело.

— А как же быть — то?

— Вот говорил мне Василий Багров, — он в Терехово в пастухи нанялся, — «отдай, говорит, ты мне своего малого в подпаски»

Обещалась я ему подумать, да не знаю… как быть-то? Что ты скажешь?

— Словно не охота бы, — в подпаски-то!

— Э, родимый! Чего не охота-то? Всё равно— где ни жить, так жить. Хорош будешь — и в подпасках хорошо будет, а плох— так везде плохо. Все от себя. Отпасешь лето, — вот и корову, купим. А коли в зиму еще куда наняться, — к весне, может и лошадь заведем. Вот тебе и крестьяне.

Подумал, подумал Федька и сказал:

— Что ж! Пожалуй, хоть и так, — все равно.

После этого пошла Катерина к Василию и сказала, что согласна отдать к нему малого.

Обещал Василий притти за ним и уговориться.

Среди недели действительно пришел к ним Василий и договорился взять Федьку за 23 рубля. Выговорила Катерина в задаток

3 рубля, а остальные наказала парию до осени не брать.

И стал Федька приготовляться к пастьбе: свил себе кнут, смастерил сумку кожаную, пояс с бляхами добыл— стал настоящим пастухом выглядывать.

Разузнал Федька свои обязанности, и не понравились они ему.

Скотина бегает по полю; за нею и пастухи весь день покоя не знают. Пригонят скотину, пойдет Федька поужинать, боится в чужих людях и есть-то. досыта. Утром то же, да и с собой ничего не берет: привыкли бабы

к напористым пастухам, иная и не догадается дать хлеба, — доводилось частенько и впроголодь быть.

Потом дожди пошли: намочит пастухов до костей, а обогреться негде, — приходилось по целому дню дрожать.

Дальше— больше, наступило тепло, показалась травка, и скотина стала поспокойней.

Начали бабы на полдни ходить, — пастухам молоко отливать и яиц носить. Тогда Федьке

голодать не приходилось.

И пошло время день за днем. Перевалило за половину лета. По Федькину счету трудное время для пастухов прошло уже. Он уже глядел на все веселее и с радостью подумывал, что скоро наступит и осень.

Тереховские мужики свои луга уж выкосили и докашивали сечу, что у соседнего помещика снимали. Стали пастухи скотину врозь пасти — крупную Василий на сечу угонял, а мелочь Федька на своих лугах пас.

Пригнал раз Федька вечером скотину домой и пошел в сарай ночевать с Василием.

И говорит ему Василий:

— Ну, Федька! Завтра скотину разлучать не будем, погоним вместе, а то с коровами один не сладишь. Слепни, что ли, одолели — бегают как шальные.

— Ну, что ж, — говорит Федька, — все равно, Василий улегся на сене и вскоре захрапел.

Лег и Федька, да не заснет никак: все мысли разные в голову лезут, не дают заснуть.

То вспоминается ему, как он маленький был, как рос, готовился отцу в помощники.

Как отец, глядя на него, говорил: «Вот подрастешь ты — выйдешь в люди и заживем мы, как следует». Потом вспомнилось, как отец его простудился, ехав с мельницы, слег и лежал больной… Их!., бедность, нищета…