Шуля смотрит на нее и с трудом узнает. Дочь дворника одета в синее платье госпожи Коган. Платье ей не по размеру - широко и длинно.
- Ничего, подгоню, - хвастает Бируте, как бы подслушав мысль Шули, все платья Коганши подгоню себе.
- Но ведь они не твои.
- Теперь все мое, - смеется Бируте. - И у вас все заберем.
- Не дадим. Не дадим! - чуть не плачет Шуля.
- Вы жиды... Всем жидам капут! - и Бируте проводит рукой по горлу. Чтобы доказать Шуле, что она и впрямь тут хозяйка, Бируте распахивает настежь дверцы шкафа, вытаскивает оттуда платья, рубашки и прочую одежду в сваливает все на стол, стулья, на пол. Под конец Хватает что-то красное и швыряет Шуле под ноги.
- Не смей, это Ханеле! - вырывается у Шули.
- Ха-ха-ха, нет никакой Ханеле, - хохочет Бируте и швыряет в Шулю детскую одежду. На полу валяется Рина, любимая кукла Ханеле.
Голова куклы расколота надвое, пятном крови краснеет ее платье на разбросанном белье. Шуля с трудом трогается с места. Ривкеле в саду уже нет. На столе и скамейке остались кулечки с конфетами и медовыми пряниками, которые она принесла на день рождения.
ЗАБРАЛИ ОТЦА
Весь тот день стрельба не прекращалась. Стены дома дрожали. Стекла вылетели из окон, и осколки разлетелись по двору. Шуля с родителями спустились в подвал. Здесь уже были Давид и Ривкеле. Мрак, запах сырости и плесени.
Как долго они уже сидят в подвале? Шуля потеряла счет времени. Палят и палят без конца... Весь дом трясется. С улицы доносится конский топот. Раздается жалобное ржанье, потом стихает.
Глаза Шули уже привыкли к темноте. Она видит прислонившуюся к стене, будто задремавшую маму. Ривкеле тоже уснула, положив голову на колени Виленской. Сам Виленский беседует шепотом с доктором. Давид пытается залезть на ящик и выглянуть наружу через решетку окна. Но отец сердито прикрикнул на него. Он вернулся и сел на землю возле Шули.
Шуля обращает на него взгляд, полный тревоги.
- Зачем бывают войны? - шепчет она, как бы рассуждая сама с собой.
Вдруг ее отец прервал разговор с Виленским, встал и тронул жену за плечо. Она открыла глаза.
- Пойду разузнаю, что слышно, - -сказал отец и вышел.
- Макс, только ненадолго, - кричит ему вслед со страхом мать.
Прошло полчаса, отец все не возвращался. Шуле кажется, что минули часы. Мать тоже с тревогой посматривает то на дверь, то в окно. Спустя час дверь подвала распахнулась.
- Папа! - радостно вскакивает Шуля и бежит к нему, но тут же замолкает. Отец, бледный, прислонился к стене, поддерживая правой рукой локоть левой. На рукаве белой рубашки - два темных пятна.
- Макс! - дрожащим голосом вскрикивает мать. - Что случилось? Ты ранен?!
- Тихо, не шуми. В меня стреляли, задели немного руку... Ничего... Русских в городе нет, литовцы убивают на улицах евреев.
- Ой, Боже, Боже, пропали мы, пропали! .- заплакала Виленская.
- Тише! - прикрикнул на нее доктор. .- Шауляи ходят из дома в дом, ищут евреев. (шаулис - Siaulys, полицейский, по-литовски дословно стрелок, не путать с названием города в Литве - Шяуляй, ldn-knigi)
Все замолчали, даже дети притихли. Поняли, что опасность велика. Всю ночь оставались в подвале. Начал мучить голод. Еду, которую захватили из дому, давно съели. Вода тоже вся вышла. Нужно принести ее сверху, но подниматься в квартиры нельзя. Кто-нибудь может заметить и сообщить шауляям. Шуля чувствует, как будто тяжелый груз давит ей на голову. Но она молчит. Не хочет причинять родителям новые заботы. Вдруг голова ее сама падает маме на грудь.
- Что с тобой, доченька? Ты вся горишь! Мать щупает ей лоб. Отец тоже трогает лоб девочки, берет ее за руку и проверяет пульс.
- Идем наверх, Эстер, - говорит он, - девочка больна.
Отец ставит Шулю на ноги и, поддерживая, помогает ей подняться из подвала.
У Шули жар. Отец ходит по комнате взад и вперед с перевязанной рукой. Подходит к постели дочери, молча смотрит на нее и возвращается к окну.
В комнату входит мать.
- Макс, я спущусь на минутку к лавочнику, может, достану у него немного муки.
- Не ходи сейчас, никуда не ходи.
Вдруг звонок...
Отец с матерью смотрят друг на друга. Мать подходит к двери, но рука ее застыла в воздухе. Отец сам открывает дверь.
- Уршула?!
Но Уршула не одна, с нею двое вооруженных мужчин в серой форме. Из уст матери вырывается испуганное восклицание. Отец, побледнев, прислоняется к стене, однако спокойно обращается к Уршуле:
- Кто эти люди и чего они хотят?
Уршула не отвечает, она смотрит с издевкой и молчит.
Читать дальше