Артур Дойль - Буйная Сарра

Произошло это событие в те дни, когда морское могущество Франции было уже разрешено. Большая часть ее громадных, трехпалубных кораблей, вместо того чтобы красоваться в Бресте, покоилась на дне океана. У Франции оставались еще фрегаты и корветы, и эти суда скользили по водам морей, преследуемые англичанами. Да, во всех концах земли эти красивые кораблики воюющих сторон, названные именами девушек или цветов, увечили и топили друг друга в честь и славу маленьких кусочков материи, которые болтались на их главных мачтах. В описываемую ночь дул сильный ветер, но с рассветом погода стихла, и восходящее солнце озарило зеленые волны, которые постепенно успокаивались, сливаясь одна с другой, превращаясь в одну бесконечную, почти ровную зыбь. К северу и к югу был виден горизонт, представлявший совершенно ровную линию. На востоке виднелся скалистый остров. Острые верхушки гор подымались к небу. Кое-где были рассеяны группы пальм, а над конической вершиной самой высокой горы висело густое облако тумана.

У берега виднелись высокие валы прибоя, а немного подальше красовался выкрашенный в черную краску английский тридцатидвухорудийный фрегат «Леда», под командой капитана Джонсона. Подобно черному лебедю, красивый фрегат покачивался в изумрудных волнах, медленно подвигаясь к северу. На палубе фрегата стоял маленький человек с загорелым лицом. Он глядел через подзорную трубу на горизонт.

— Мистер Вартон! — закричал он скрипучим, как несмазанная дверь, голосом.

На этот призыв с кормы появился худой офицер. Ноги у него были согнуты, и шел он, спотыкаясь.

— Что вам угодно, сэр?

— Я открыл запечатанный приказ, мистер Вартон.

Худое лицо старшего лейтенанта озарилось любопытством. Дело в том, что «Леда» и «Дидона», другой такой же фрегат, вышли неделю тому назад из Антигвы с приказом, им неизвестным, который заключался в запечатанном конверте.

Капитан произнес:

— Конверт мы должны были распечатать у берегов необитаемого острова Сомбриеро, лежащего на восемнадцатом градусе северной широты и тридцать шестом западной долготы. Сомбриеро лежит в 4-х милях отсюда. Мы миновали его во время бури, мистер Вартон.

Лейтенант сделал официальный поклон в знак согласия. Он и капитан были друзьями детства. Вместе они ходили в школу, вместе поступили на службу во флот, вместе сражались и даже породнились между собой, женившись на родственницах. Но эти дружеские отношения забывались ими немедленно же, как только они вступали на борт корабля. Место дружбы заступала железная дисциплина, и вместо родственников являлись только начальник и подчиненный. Капитан Джонсон вынул из кармана лист почтовой бумаги, развернул его и прочитал:

«Предписываю двум тридцатидвухорудийным фрегатам „Леда“ и „Дидона“, состоящим под командою капитанов А. П. Джонсона и Джемса Мунро, идти немедленно в Карибское море и разыскать там французский фрегат „La Gloire“. Фрегат этот в последнее время затопил несколько наших купеческих судов. Фрегатам его королевского Величества предписывается также изловить или затопить пиратское судно, известное под именами „Буйной Сарры“ или „Лохматого Гудсона“. Эти пираты грабили неоднократно британские суда, предавая мучительной смерти их команды. „Буйная Сарра“ представляет собой небольшой бриг с десятью легкими орудиями и одной двадцатичетырехфунтовой карронадой [1] Карронадой называлось орудие, представляющее нечто вроде морской мортиры. Это короткая пушка с широким дулом. Изобретено оно было шотландцем Карроном. в передней части корабля. Последний раз „Буйную Сарру“ видели недалеко от острова Сомбриеро. Подписано: контр-адмирал Джемс Монтгомери. Дано на корабль его королевского Величества „Колосс“, Антигва».

Капитан Джонсон спрятал приказ в карман, взглянул в подзорную трубу и произнес:

— А спутник-то наш пропал. «Дидона» ушла вперед как раз тогда, когда нас застигла буря. Неприятно, если мы встретимся с французами без «Дидоны». Не правда ли, мистер Вартон?

Лейтенант весело улыбнулся.

— Чего вы смеетесь? Французский корабль вооружен восемнадцатифунтовыми и двенадцатифунтовыми пушками. По водоизмещению он превосходит наш корабль почти вдвое, а капитан его — один из лучших людей во всем французском флоте. Кто не знает капитана Милона?

А затем, как бы устыдившись своей боязливости, он повернулся на пятках спиною к лейтенанту и воскликнул: