Астрид Линдгрен - Дети с Горластой улицы (сборник)

Моего брата зовут Юнас, меня — Мария, а нашу маленькую сестричку — Лотта. Ей чуть больше трёх лет. Папа говорит, что пока в доме не появились дети, в нём было тихо. Зато потом стало ужасно шумно. Это началось сразу же, как Юнас вырос настолько, что мог уже сам стучать погремушкой о край кровати, особенно в воскресенье, когда папе с мамой хотелось поспать подольше. С тех пор он стучит, и гремит, и кричит без передышки. Поэтому папа зовёт его Главный горлопан. А меня — просто Горлопан, что означает, я не такая шумная, как Юнас. Я ведь стучу и кричу не так громко, как он. Иногда я вообще не стучу. Потом у нас в семье появился ещё один ребёнок — Лотта. Её папа зовёт Погремушечка, так ему нравится, а уж почему, я и не знаю. Мама зовёт нас так, как надо: Юнас, Мария и Лотта, хотя иногда она называет меня Миа-Мария, и тогда Юнас с Лоттой тоже зовут меня Миа-Мария.

Мы живём в жёлтом доме на маленькой улице, которая называется Горшечная.

— Раньше здесь жили горшечники, — говорит папа, — а теперь здесь живут любители пошуметь и погорланить. Я бы переименовал нашу улицу в Горластую.

Лотта сердится на нас с Юнасом за то, что она меньше нас. Потому что нас одних отпускают на рыночную площадь, а Лотту — нет. Обычно мы с Юнасом ходим туда по субботам и покупаем леденцы у Леденцовой бабушки. Немного леденцов мы приносим Лотте, ведь ей тоже хочется сладенького.

Однажды в субботу зарядил сильный-пресильный дождь, и мы решили, что сегодня нам рынка не видать. Однако нам дали большой папин зонт, и мы всё-таки отправились за леденцами. На обратном пути мы шли под зонтом и сосали леденцы, и нам было ужасно весело. А вот Лотте в такой дождь не разрешили даже выйти во двор.

— Кому нужен такой дождь? — сердилась Лотта.

— Ржи и картошке, чтобы расти и чтобы у нас с вами была еда, — ответила мама.

— А кому нужен дождь на рынке? — спросил Юнас. — Чтобы там росли леденцы?

Мама засмеялась.

Вечером, когда мы легли спать, Юнас сказал мне:

— Знаешь, Миа-Мария, когда мы летом поедем к дедушке с бабушкой, мы посадим на своей грядке не морковь, а леденцы. Они вкуснее моркови.

— Но морковь полезнее для зубов, — возразила я.

— И будем поливать грядку из твоей зелёной лейки, — сказал Юнас и добавил: — Леденцы, конечно, а не морковь.

Я обрадовалась, вспомнив о своей зелёной лейке, которая хранится у дедушки с бабушкой в погребе.

Летом мы всегда ездим к дедушке с бабушкой.

Вам ни за что не угадать, что однажды проделала Лотта, когда мы там гостили! У дедушки с бабушкой за хлевом навалена целая гора навоза. Дядя Юхансон разбрасывает его на поле, чтобы всё посаженное и посеянное лучше росло.

— Кому нужен этот навоз? — спросила Лотта, и папа объяснил ей, что навоз нужен для доброго урожая.

— И дождь им тоже нужен для доброго урожая, — сказала Лотта, вспомнив мамины слова про дождь.

— Именно так, Погремушечка, — сказал папа.

И, как нарочно, после полудня зарядил дождь.

— Что-то я не вижу нашу Погремушечку? — спросил папа. — Кто знает, где она прячется?

И тут мы вспомнили, что Лотта уже давно не попадалась нам на глаза, и мы принялись её искать. Сначала мы осмотрели дом — все шкафы и чуланы, но Погремушечки нигде не было. Папа забеспокоился — ведь он обещал маме не спускать с неё глаз. Наконец мы все — папа, Юнас и я — побежали искать её на улицу, мы обыскали хлев, сеновал и даже собачью будку. Лотта исчезла, точно сквозь землю провалилась. В последний момент мы заглянули за хлев и там, в куче навоза, обнаружили нашу Лотту! Она промокла до нитки и была вся в навозе.

— Погремушечка, — спросил папа, — что ты тут делаешь?

Лотта заплакала.

— Я хотела вырасти такой же большой, как Юнас и Миа-Мария, — сказала она.

Теперь вы понимаете, что Лотта у нас ещё совсем ребёнок?