Кира Каулиц - Дети улиц

Эта история началась летом 20.. года. Именно в этот день десятилетняя Лёля Звонкова сбежала из детского дома, и села в пригородную электричку, которая должна была домчать её до Москвы.

За окном мелькали деревья, колеса четко отбивали ритм, в вагоне переговаривались люди. Все это смешивалось в какой-то монотонный шум, и Лёле почему-то абсолютно не страшно было при мысли, что она, маленькая девочка, окажется одна в многомиллионном городе. Она не думала о том, что будет есть, где будет жить, а в Москву она ехала только с одной целью – во что бы то ни стало разыскать самого дорогого человека на земле. Она ехала искать свою МАМУ.

До семи лет девочка жила у бабушки, а точнее у прабабушки в деревне. Бабушка в воспоминаниях девочки была удивительно доброй. Она постоянно помогала соседям, любила гостей, привечала соседских ребятишек, а всё свободное время посвящала церковным службам и молитвам за нуждающихся. Бабушка даже ночные службы не пропускала. После бессонной ночи, глаза её светились каким-то особенным светом, и охающая и стонущая до этого старушка, опять превращалась в добрую полную сил волшебницу

– Лёлюшка, ты на мать не серчай, – часто увещевала она внучку. Хотя соседи поговаривали, что от Лёлиной мамы бабушка натерпелась, она старалась не помнить зла, и всегда нежно звала её Алёнушкой

От бабушки Лёля узнала, что Алёнушка тоже воспитывалась в деревне, что жизнь у неё была тяжёлой, и поэтому сама она любить совсем не умеет

– Бабушка, а где сейчас мама? – часто раздавался тихий голосок девочки

– Да только Господь знает… – отвечала бабушка, гладя её по голове, – ты молись за неё, Лёлюшка, быть может, Господь её помилует, спасёт, наставит на правильный путь…

Так как тогда Лёля была еще совсем маленькой, свое детство она помнила только какими-то отрывками. Вспоминала, как нянчилась с котятами, ела кислые яблоки и крыжовник, а ещё вспоминала тетю Раю и ее мужа дядя Гену – дочь и зятя бабушки Нади. Своих детей у них не было, и они, по словам тети Раи, любили Лёлю до безумия.

Тетя Рая и правда часто возилась с ней, брала на выходные, читала книжки, пела песенки, а дядя Гена сажал её на плечи и катал по всей квартире, изображая лошадь.

Окруженная такой заботой, нехваткой материнской любви Лёля не страдала.

А потом бабушка внезапно умерла, просто не проснулась утром, а после её смерти "безумная" любовь тети Раи и дяди Гены тоже как-то поутихла. Чужой ребенок стал им совсем не нужен, и Лёля благополучно отправилась в детский дом.

Так в неполные семь, Лёля уже в полной мере ощутила всю боль одиночества, и конечно с тех пор в её сердце поселилась обида. Иногда ей казалось, что её сердце пронизывают какие-то тонкие льдинки, и её так хотелось, чтобы кто-нибудь растопил эти льдинки, и она снова стала живой и насквозь теплой…

Как и многие дети, Лёля представляла, что когда-нибудь в дверях детского дома появится красивая женщина, она обнимет её сильно-сильно, попросит прощения, сунет ей в руки большую шоколадку. Эта мечта помогала ей, когда было тяжело, когда было трудно, но когда мечтать стало уже совсем невыносимо, Лёля решила приступить к действию. Три года она боролась с собой, обдумывала план поисков и побега, и вот наконец-то решилась на это – шагнула за калитку детского дома с твердой уверенностью, что свою маму она обязательно найдёт.

То, что её мама действительно в Москве, она не сомневалась. Она чувствовала это сердцем. У неё в сумке было несколько маминых фотографий, по ним она и собиралась ее искать. Да, девочка собиралась искать человека, имея при себе только фотографии – вам наверное, покажется это бредом. Но Лёля была уверена в обратном – она чувствовала себя сыщиком, который разматывает огромный запутанный клубок, и знает, что в конце этого клубка его ждет вознаграждение.

Итак, 3 июля 20.. года в 20 часов 09 минут по московскому времени, Лёлька прибыла в столицу своей родины, в златоглавую Москву.

Как и всем детям, выросшим в провинциальных городках, вокзал показался ей муравейником. Она смотрела по сторонам, и только и успевала хлопать глазами. Еще никогда она не видела такой суматохи! Её толкали, пихали, задевали сумками, а она шла, открыв рот от удивления, и чувствовала себя в центре какого-то кипящего котла. Лёля не знала куда идёт, но от мысли что с каждым шагом она приближается все ближе и ближе к мечте, её сердце наполнялось радостью. А люди все текли и текли. Они были разные: молодые и старые, добрые и злые, они торопились куда-то, толкались, ругались, и даже не замечали в толпе маленькую девочку, окрыленную надеждой.