Георгий Осипов: Симптомы

Конечно, легче рассказывать о джазовых новинках, чем о своих переживаниях. Два года назад он похоронил мать. Сперва ему было даже приятно, появляясь на людях говорить, по-стариковски склонив голову: "Вот я и остался один". Потом легкость сиротства незаметно и коварно обернулась небывалым бременем, налегла, вдавила в кресло. Под Новый год, по телевизору, знакомый ему диктор говорил о тридцатилетии со дня выхода "Белого альбома" Битлз. Артемьев выронил пульт, сел на диване как Будда, уткнулся бородою в живот и до сего времени в последний раз расплакался. Ни о котлетах или лобио, а о той грубости сострадания, которую он уже нигде не встретит, никому не закажет, ни от кого не получит. После смерти матери женщины стали интересовать его гораздо меньше.

***

Легальными методами добиваются только личного благополучия. Опять? Опять?! Симптомы, симптомы. Признаки. Все претензии к производителям. Смотри у меня, психоделический опарыш, недолго тебе пыжиться от самодовольства... Я возношу раздвоенное жало и по его багряным остриям стекает жертвенное сало, каракуль лупоглазых мамм... ламм... Bop - Babba - Loo - Bop - Boo - Lap Bam - Boom. Для развесивших уши - Вудсток, это был сон в летнюю ночь. И, как часто бывает с неполноценными во сне, они напустили большую лужу. Уписалась, лапочка? Бывает. Анатевка. Некоторые спят и до сих пор слюнявят наволочку, кошмары пробуждают. От идиллий толстеют. Симптомы-признаки, зайчики-белочки... Гадина: "Люди, я терпел вас, будьте бдительны". Скрипач на крыше, мюзиклы. Мужские компании, суждения, хань, парнус. Хочу иметь семью.

"Роллинг, мы погибли. Роллинг, мы погибли" - так бормочет Михаил Астангов в старой версии "Гиперболоида". Значит погибли. Птицы совсем посходили с ума...

Сколько его соперников легло на два метра с лишним под землю, по которой ходили, случалось, взлетали. Высмеивали, обсуждали друг друга по телефону, чёрт бы его забрал. Улыбается один ходячий мертвец Гарри-кровожёр, потому что никто не ожидал, что этот всех переживет, потому что всегда был неживой. Со своими непонятными и оттого то жалкими, то отталкивающими интересами, вкрадчивым голосом вербовщика. Когда его изредка заставали идущим по проспекту с дамою, он сопровождал ее не как обычный кавалер giovanotto pieno di vigore, а не знаю, точно какая-то эпидемия, призрак чумы - поглядывая на берет или сумочку несчастной так, как никогда не станет смотреть неравнодушный человек. Ему никто никогда не завидовал. Никто никогда не завидовал тем, кто попадал в его круг. "Мне нужны не влюбленные, а надежные, свободные от иллюзий кадры".

Гадина смогла обмануть все их основанные на житейском опыте предчувствия. Самый молодой, неприятный и подлый - он по-прежнему сидит, шевеля волчьими ушами на набережной, с улыбкой эсэсовца возвращает девочке мячик, хлопает по заднице своего парикмахера, отчитывает массажистку "бросай курить", пожимает руку арийского вида зубному врачу. Вцепившись мягкими лапками садиста-тунеядца в перекладину, отрывает от земли паучьи ножки. Поворачивает за черный хвостик очередную "ассистентку" так, что ее ореховые скулы вспыхивают пунцовым накалом. Сволочь. Сволочь албанская. Кривляется, врет. Всю дорогу врал. Пьяницам врал, будто тоже алкоголик. Евреям намекал, мол, тоже еврей. Сопливых фашистов с черепами киргизов уверял, что без ума от Гитлера. Некурящий, дымил коноплею с несчастным Гуго, пока тот был жив. Голубых эксплуатировал. Чего он добивается? В чем его цель? Артемьев вспомнил, как Гадина, с блядским "а-а-а-а-а" садится на шпагат, и поднес два пальца себе к горлу. Потом живо представил себе Гадину, гурмански подпевающую негру по имени Соломон Барк: "Don't hasitate, don't make me wait! C'mon, meet me in Church", и сдавил сам себе пятернею шею.

***

Кот намочил Гадине его книжку. Отдельное издание "Бури" Шекспира. Тот вынимает ножик, берет кота за шиворот и, поигрывая коротким лезвием, говорит: "Я вырежу тебе левый глаз, Лазарь. Умрешь уродом."

Джону шесть, кот белолапый

А на глянцевом листе

Кот в крови ковер царапал,

Нож валялся на плите...

("Отложи папин журнал" Перевод с английского.)

Самое неприятное у Гадины - глаза. Казалось, он не смотрит ими в окружающий мир, а напротив, предметы и поверхности, способные что-то отражать, всматриваются в шагающую мимо них личность с двумя острыми грифелями под средневековым лбом. Нет, он не носил неудобные и немодные очки, как, впрочем, и модные. Он вообще не любил личные вещи на себе - часы, очки, брелоки, крестики. Если и доводилось нацепить какой-то символ - только с целью втереться в доверие, проникнуть в среду, иначе его оттолкнут, как прокаженного. Впрочем, шарахаться от Гарри-кровожёра было глупо, обычно это был испуг перед пустым местом, ибо сам прохвост в этот миг уже стоял за спиной своего противника.