Георгий Осипов - Записки белого отребья

Г.Осипов

ЗАПИСКИ БЕЛОГО ОТРЕБЬЯ

Как в украинских инкубаторах сволочей, где отсасывает само у себя надкостный гной поколение, которому вечно за 50, постоянно отстающее лет на 30, и которому никогда не было меньше 38-и, когда нация "читается как яйца", и они чувствуют ответственность, когда 6 миллиардов срак почти синхронно отсераются в ямки, дыры и углы планеты. Шесть миллиардов жоп.

Расти Дэй получил свою порцию свинца уже в 80-е. Но о нем не поют, как о спортсменах в синих шапочках в Мюнхене. Trouble boys расстреляли и сына. Расти Дэй честно торговал наркотиками. "Gave just those who needed" - как он сам пел в 71-м году в некорректной пьесе о наркоистерии и либеральном терроре: "Похоже, единственный, кто в этом мире ничего не видит - это Любовь". Очередной drug-burn унес жизнь дьявольски мощного певца и нехорошего человека. Из тех, о ком переспрашивают: "Шо?"

Мировое сообщество серет в унисон. Как будто фальцеты "Бич Бойз" звучат замедленно в десятки раз. Караоке корректного отсерания становится нужной вещью в хибарах, где журчит и падает из хороших людей. Отец уже постарел, дочь стремительно стареет. Дедушка "пошел кормить червей". "Жиды неплохие люди". Костя Беляев - Петроний, Арбитр Некорректного. Яхта без экипажа дрейфует в Кривой Бухте, по радио доносится голос Беляева: Да, но этой пиратской станции не существует уже 30 лет. "I don`t know what it is, but it makes the dead stand up & walk". И сам хозяин, радио-хулиган, давно умер он часто выпивал, стоя на причале-поплавке, к которому со времен гибели в автокатастрофе Соледад Миранды не приставал ни один катер. "Соледад Миранда", яхта без экипажа, дрейфует в масленистой воде Кривой Бухты.

Подлее хохлов нема. За сосками еще можно иногда наблюдать - в них есть подлость, стремление объебать, изменить внешность, но фраера не представляют интереса. Что может рассказать мне козел-осеменитель, оплачивающий брызгалки против вони мочи, шпаклевку от угрей, спецсало для гнойников. Тени и тушь, чтобы ее чичи, похожие на прозрачные бадейки с носками, как на иконах, казались больше, чем есть на самом деле: Как яйца дохлого хорвата?!

Тяжелый духан мотающих по ослиному головами малороссов, банты на макушках, похожий на блесну "холокауст сурвайвер", лупающий глазами, черномазые овцеебы - всех этих тварей объединяет одно: они ничего не знают, кто такой Костя Беляев, Игорь Эренбург, Александр Шеваловский, Владимир ("Я и мой сосед Хаим") Шандриков. GHOST RIDERS IN THE SKY, ПОД ТВЕРДЬЮ ИМПЕРИИ ЗЛА, ТРУБАДУРЫ АББАТСТВА ЗЕМНЫХ РАДОСТЕЙ.

Тайфуны с женскими именами выламывают не те кресты, не те деревья. Стихийные бедствия тоже начинают темнить, как будто получают инструкции от забивающих вонь духами антропозоонов из Флориды. Скоро, кто-то знает, катастрофы и Валькирии начнут изучать дорожные знаки, эти иконы безрогих сынишек в ползунках - значит собираются сдавать на права. Машина нужна ветру, как настоящему колдуну компьютер. Сову видать по полету.

Скорбно прогуливаясь среди поваленных деревьев в дымке июльского утра, я с восторгом оказался свидетелем поимки Совою зазевавшейся Белки. Хищник беззвучно погрузил в зверка свои когти и шевеля крыльями скрылся в дремучем лесу. Птеродактиль утащил азербайджанца в Мелитополе. В сторону Лимана полетел.

Чтобы стихии вели себя, как следует, наверно необходимо, чтобы повесился на веревке от колокола какой-нибудь дьякон или пресвитер. На кладбище повесился, как отец Томас в картине "Зомби, повешенный за яйца".

И тогда зашевелится ил. Угольная поземка, точно пепел по столу, метнется по бетонным пустырям автостоянок, а из-под дубовой листвы выглянут головы непереваренных рыбами утопленников, и запоют "живые песняры": "Врата Ада отворены". Нет такого скальпа, который не сняла бы пятерня Зомби.

"He touched me", - поет Элвис, и мы верим ему.

"He touched me" - "он меня потрогал": Бу-у:

Нет, отец, не в богадельню, а в Кирилловку! В сумасшедший дом, ты меня знаешь, отец!

Кирилловка, которой Дружников пугает Андрея Файта существует. Это край света, царство скорлуп на берегу Азовского моря. В этих водах катаболизм мочи содействует образованию мочи неведомых рас, а на пляже, как носки на линолиуме, валяются рабочие. Украинский акцент швыряет бычков на крючки, старики с удочками сморкаются глистами в соленую воду, где их тут же глотает рыба. Холерный вибрион не оставляет ведра без поноса. И если туберкулез уложил в могилу вашего Валентина, вам не хуй делать повстречать в Кирилловке нового Олежку, и капли пота с его лба, внушающего отвращение курсанту СС, и доверие инструктору НАТО, будут падать в озера пота, скопившегося в ваших ключицах, когда ваша бабушка долго, точно вонючий хиппи свои стихи, будет рассказывать про "ночные расстрелы евреев", которые ей пришлось наблюдать из окна экспресса, через Одессу увозившего ее с подругами на работу в Райх. Должников отвозят в лес, содомизируют, привязывают к скатам и облив бензином зажигают Олимпийский Огонь (и в этом огне едва не сгорел Сермяга).