Юлия Пахоменко - Рассказы

- Сима? Это ты, землячка? Уже успела вернуться?

- Откуда? - спрашивает вместо ответа Сима. В эту минуту ей кажется, что она, действительно, вернулась издалека.

- Как откуда, из Ганновера, разве нет? Вчера утром... вчера утром я тебя искал, а Тамара Александровна мне сказала, что вы все уехали в Ганновер.

Сима прислоняет велосипед заборчику, а сама усаживается на перекладину. Теперь ее ни капельки не затруднит сказать "ты"...

- ...А я подумал: срочно надо куда-нибудь выбраться, иначе этих выходных мне не осилить... Неужели она просто наврала? Или не знала?

- Наверное, не знала... - все прочие слова растворяются, тают, делаются ненужными, потому что обо всем и так поют маленькие сосредоточенные цикады, многоголосым и слаженным хором возвещая конец одинокой субботы.

Бонн, 1999 г.

___________________________________________________________ * Вонхайм, хайм (от нем. Wohnheim) - общежитие; в данном случае - для граждан бывшего СНГ, прибывших в Германию на ПМЖ по статусу "беженцы".

ТОЛЬКО НАЗВАНИЕ ДЛЯ ПЕСНИ

Когда автобус миновал границу и покатил по Италии, пошел дождь. Через пять минут стало ясно, это это надолго. Алекс смотрел на низкие, серые тучи без единого просвета и чувствовал, как тоска заполняет салон автобуса, норовя накрыть всех пассажиров с головой. Ему захотелось сейчас же заснуть и проснуться дома, и сообразить, что вся история с поездкой на Средиземное море - всего лишь сон, деньги на отпуск еще не потрачены и возможность хорошо отдохнуть еще впереди.

Струйки дождевой воды скользили по стеклу, дергаясь, сливаясь и разделяясь; их бестолковое движение вызывало обиду и злость. Обиду и злость на бессовестного Боцмана, который сам лично все организовал, но тем не менее сидит дома, развалившись на диване, и смотрит сводку погоды по телевизору.

А как весело все начиналось. Петька ворвался в комнату, по своему обыкновению начиная разговор еще за дверью. Размахивая бумагами, он кричал:

- Дортхин, дортхин, во ди цитронен блюен!

Алекс оторвался от монитора и пробормотал, чтобы показать, что он тоже соображает по-немецки:

- Вохин унд вохер?

- В Италию! Гете не знаешь? Эх ты, а еще интель инсайд. Смотри, какой я нам супер-ангебот раздобыл! За совершенно смешные копейки - побережье Средиземного моря, и не какая-то там банальная Майорка, а нормальная Италия. Время осенних каникул, все путем! Слушай сюда: берем шесть штук и едем замечательной компанией: я, Ленка, ты с Ольгой, и Вовчик с Лизой. Классно, а?

Дождь, похоже, еще прибавил и с ожесточением заколотил по крыше автобуса. Алекс скосил глаза - Оля спала, привалившись к его плечу, светлые волосы упали на лицо. Что толку злиться на других? Сам виноват. Ведь Боцмана хлебом не корми, дай чего-нибудь устроить, сбить народ в кучу. Но он-то, Алекс, никогда раньше не вляпывался в Петькины проекты, смотрел скептически. А тут вдруг захотелось махнуть рукой, не задумываясь ни о солидности туристической фирмы, ни о цене, ни о том, какая погода бывает в Италии в октябре. Почувствовать себя баловнем судьбы...

Вот и расхлебывай теперь, пижон несчастный.

Водитель автобуса, время от времени развлекавший пассажиров шутками и прибаутками, решил, что траурное молчание в салоне затянулось.

- Ну что же, дамы и господа, не стоит унывать. Дождь - явление приходящее и уходящее. Зато мы совсем скоро прибудем в наш замечательный отель. Он стоит на самом берегу! Я попрошу метродотеля, чтобы в ресторане он выделил нам самые лучшие места - с видом на море, и все будет окей, я уверен.

Оля улыбалась. Наверное, голос водителя проникал в ее сон и рисовал красивые картины с шикарным отелем и рестораном над волнами. А стук дождя туда не доставал.

Когда они наконец прибыли на место и увидели здание с вывеской "Lido”, единственное, что пришло Алексу в голову, было странное слово "халабуда”. ("А не то я разнесу эту халабуду вдребезги пополам...”) Обещанный "замечательный” отель оказался замызганным, облупленным зданием с ядовито-зелеными ставнями. Подстать всему поселку, угрюмо стоявшему под проливным дождем.

Любители дешевого отдыха потянулись из автобуса в гостиницу и столпились в холле, ожидая раздачи ключей от номеров. Лиза приглушенным шопотом высказывала Вовчику все, что она думает об этом бараке, о погоде и о придурках, которые не могут поехать, как все люди, на море летом, а тащатся и других тащат почему-то зимой.

Вовчик гудел, оправдываясь:

- Лиз, ну ты че? Ну че там летом, этих каникул? Полтора месяца, смех на палке. Только начали отмечать, потом продолжили, потом ездили грилить - и все, опять учиться. И потом - летом и у нас тепло, хотелось же именно осенью - на юг. Боцман-то что говорил: море, солнце, Монте-Карло всякое...