Юлия Пахоменко - Рассказы

С некоторых пор (а может, и с самого возникновения вонхайма) атмосфера секретности заполнила его коридоры и окружающее пространство. Каждая семья старалась иметь какие-то тайны от остальных, неосознанно сплачиваясь вокруг своего личного сладкого знания. Приехав в Германию с несколькими баулами домашнего барахла, с жалкими суммами, копившимися всю жизнь, обитатели общежития чувствовали себя совершенно неимущими в этой непонятной и чужой для них жизни. Со временем приходило понимание: самое ценное и необходимое в новых условиях это информация. Любая. Но принадлежащая ограниченному кругу людей. Получить скрытую от других информацию - значило получить преимущество в устройстве своих дел, шанс выбиться из нижнего беженского слоя в приличное общество. Поделиться такой информацией - значило оказать большую услугу, которая обязывала к ответному шагу.

Теперь под лозунгом "На всех никогда не хватит", в тайну превращалось все: будущие и текущие распродажи в магазинах, списки необходимых документов, адреса маклеров (таких же приезжих, успевших за год-два заговорить по-немецки и разобраться в нехитрых механизмах посредничества при снятии квартиры внаем).

- Сплошные тайны мадридского двора! - продолжала Тамара Александровна, скрещивая руки на плоской груди и энергично потряхивая короткими, стриженными по-мужски волосами. - Даже Андрей Самойлович, представь себе, даже Андрей Самойлович меня вчера удивил.

Сима предприняла попытку к бегству, но уйти было непросто.

- Вчера утром здороваемся на кухне как обычно. "Как дела?" - "Хорошо." "Какие планы на выходные?" - "Да никаких особенных". А через час, вот те нате, вижу - идет весь одетый на выход. "Куда же?" - "Ну вот, собрался по делам." "По делам?!" - "Не совсем по делам, к приятелю." И ходу, ходу. Красиво, да? Вежливо, да? Тоже тайны стал разводить, вот как портятся люди...

- Ой, Тамара Александровна, у меня же суп на плите! Бежать надо! - в отчаянии Сима пустилась на ложь, грозившую жутким разоблачением, если Тамара пойдет сейчас с ней на кухню.

Но та милостиво отпустила ее, оставшись на площадке - дышать свежим весенним воздухом и присматривать за порядком.

Машинально усевшись на свое место у окна, Сима сгорбилась над столом. Ночная усталость, неизвестно где выжидавшая, явилась в полный рост. Не было уже никаких сил сопротивляться мыслям, желающим гулять наподобие кошек - самим по себе. Видимо, не было другого выхода, как дать им свободу и терпеливо ждать, пока приедет народ из Ганновера и можно будет отвлечься в разговорах и размышлениях о будущем.

Тут же в памяти возникло воспоминание о первом дне в общежитии - как они приехали. Витя, Ия и мама еще возились у машины, выгружая чемоданы, а Сима с какими-то баулами в руках вошла в холл, который показался ей больничным - из-за белизны и чистоты. С диванов по углам уже поворачивались любопытные лица, из жилого коридора вылетел малыш на трехколесном велосипеде, завопил радостно:"Новенькие приехали!" и, развернувшись на полном ходу, укатил обратно.

Утомленная долгой дорогой, неизвестностью и ожиданием унижения, Сима стояла посреди холла. На встречу новичков уже торопилась Тамара Александровна по-хозяйски здоровалась, жала руку, спрашивала, сколько человек, откуда пожаловали. "Из Петербурга". - "Ах, ленинградцы! А у нас тут уже есть ленинградцы! Андрей Самойлович, идите сюда, земляки приехали!"

Он вышел из кухни, торопливо вытирая руки клетчатым полотенцем высокий, худой, весь какой-то вертикальный и благородный.

"Профессор", - почему-то подумала Сима и представилась шопотом.

- Андрей, - он почувствовал, что ожидается продолжение, смутился и добавил: - Самуилович.

Он оказался из Выборгского района, а она - с Московского, говорить было совершенно не о чем ("Ну, как дела в Питере?" - "Да так, ничего"), но все вокруг смотрели на них выжидающе, как будто им обещали душещипательную сцену "Встреча земляков в чужих краях", и они стояли в кругу этих взглядов, говоря какую-то вежливую чепуху и улыбаясь.

Потом, когда Тамара Александровна подружилась с мамой, стала частенько заглядывать по вечерам и рассказывать самые свежие вонхаймовские сплетни, Сима узнала, что Андрею Самуиловичу (Самойлычу, как звали его в общежитии) - сорок пять, что он не профессор, а простой учитель, что он приехал в Германию с женой, но жена его поселилась где-то отдельно и появляется в вонхайме только в дни выдачи "карманных" денег.

Вопрос этой подозрительно-фиктивной жены очень волновал Тамару Александровну. Всю свою сознательную жизнь она тащила воз домашней, детсадовской и общественной работы, но в середине пятого десятка решила вдруг стать свободной женщиной и пожить для себя. Оставив в "той жизни" взрослых детей и бывшего мужа, Тамара начинала новое существование в гордом одиночестве и собиралась использовать свой "вонхаймовский период" для подыскания подходящего спутника на следующий жизненный этап. Андрей Самойлович был как раз вполне подходящей кандидатурой и главным предметом Тамариных разговоров.