Натан Щаранский: Не убоюсь зла

Итак, я буду говорить о смысле, целях и характере нашей деятельно-сти, отказавшись при этом сообщать им конкретную информацию: кто и при каких обстоятельствах писал то или иное заявление, кто и как соби-рал подписи, кто передавал материалы корреспондентам. Ну, а если они положат передо мной один из посланных, скажем, Шерборну пакетов -- несколько из них, в том числе и самый последний, не дошли, и я пона-чалу подозревал, а теперь был уверен, что они перехвачены КГБ, -- и спросят: "Ваш пакет?" Предположим, я откажусь отвечать. Они доста-нут из него заявления, списки отказников и тому подобное: "Ваши доку-менты?" Я и тут промолчу. Что ж, разве это не аргумент в пользу того, что наша деятельность была тайной? Ну, а если я отвечу: да, это пере-сылал я, -- а они прекрасно знают, у кого этот пакет изъят, -- не помогу ли я им тем самым топить других людей? Компрометировать помогав-ших мне иностранцев? Или, к примеру, вытащат они из такого пакета какую-нибудь явную фальшивку -- скажем, сообщение о некоем воен-ном объекте. Как доказать, что ее не могло быть там, не ответив при этом на вопрос о том, мне ли принадлежит пакет?

...Долго сидел я за столом, изобретая возможные ситуации и все бо-лее запутывая самого себя; страх, что меня могут в любую минуту вы-звать на допрос, к которому я не готов, возник вновь. Я нервничал, пы-тался собраться с мыслями, но мне это не удавалось. Гнетущее сознание свалившейся на меня ответственности, усталость и страх мешали сосре-доточиться.

Я посмотрел на шахматы. Для меня это была не только игра. Пять лет назад я защищал в институте диплом на тему "Анализ и моделирование конфликтных ситуаций на примере шахматного эн-дшпиля". "Создана первая в мире шахматная программа, разыгры-вающая эндшпиль", -- так, явно выдавая желаемое за действитель-ное, писала в своем заключении о моей работе экзаменационная комиссия.

Важным элементом этой программы был составленный по иерархи-ческому принципу перечень целей, которые ставит перед собой шахма-тист, и условий их достижения. И вот теперь я решил воспользоваться знакомым мне языком, чтобы попытаться смоделировать свою будущую "игру" с КГБ.

Какие цели стоят передо мной? Ясно, что задача "минимизировать возможное наказание" сразу отпадает: это означало бы сдаться на волю КГБ. После некоторого раздумья я решил, что целей у меня три, и при-ступил к рисованию древа схемы, начав с его вершины.

1.Помешать им.

2. Изучать.

3. Разоблачать.

Нет, пожалуй, тут я слишком занесся. Помешать -- не в моих силах. Я зачеркнул слово "помешать" и вписал гораздо более скромное "не по-могать". График постепенно становился все более подробным. Но не по-могать КГБ -- в чем? В их намерении доказать, что наша деятельность была тайной, и в попытках получить от меня показания на других. Пер-вая цель разложена на более конкретные. Каждую из них теперь надо обусловить способами ее достижения.

Я строил и перестраивал свою схему, которую назвал "дерево целей и средств", пока не сложился окончательный вариант.

НЕ ПОМОГАТЬ ИМ В их попытках представить нашу деятельность тайной В фабрикации дел против других

Что для этого требуется

Говорить о том, что побудило нас организоваться, о наших целях, подчеркивать открытый характер нашей деятельности

Не называть ничьих фамилий, не подтверждать ничего, что будет инкриминироваться другим

Разъяснять смысл нашей работы

ИЗУЧАТЬ В беседах с КГБ попытаться понять принципы и методы их работы Внимательно читать все материалы дела, анализировать и запоминать Что для этого требуется Не говорить ничего конкретного о собственной деятельности, ибо в ней я всегда был связан с другими Не лгать, не изобретать версии

РАЗОБЛАЧАТЬ Искать возможность связи с волей Добиваться открытого суда

Все это примитивное наукообразие, с помощью которого я попытался организовать свои беспорядочные соображения, может сейчас показаться смешным. Но тогда оно мне помогло. Обращение к привычной мето-дике анализа дисциплинировало мысль, и я впервые почувствовал, что смогу подчинить ей свои эмоции.

Я, конечно, понимал, что главную, беспокоившую меня трудность, устранить не удастся: четырнадцатая и семнадцатая вершины "дерева" содержат противоречивые требования. Как разъяснять смысл своей деятельности, умалчивая в то же время о конкретных фактах и обстоятель-ствах, связанных с ней? Но теперь, когда я сформулировал для себя это противоречие, оно меня смущало уже гораздо меньше. Дело теории -- указать на проблему, дело практики -- в каждом конкретном случае ис-кать и находить средства ее решения.