Виктор Широков: Иероглиф судьбы

Ощущение маскарада дополнялось и неистовым снежным лавинообразным обрушиванием на голову бесконечных масс конфетти, произведенных не из бумаги, а из какого-то явно синтетического, чуть ли не поролонового материала самых разнообразных ярких расцветок.

Маски от беспорядочной кутерьмы перешли к странным, одновременно похотливым и похожим на гимнастические упражнения танцам. Фарс моей жизни клона, уважаемый господин Вик-туар, жизни всего-навсего производного от настоящего человека выступил ещё отчетливее на фоне этого безумного маскарада. Я не мог поплыть на волне блаженства или же отвращения, я должен был почему-то бесконечно анализировать происходящее вокруг меня. Я даже начал ловить себя на мысли, дескать, не является ли увиденное всего-навсего плодом моего расшалившегося воображения. И тут толпа существ в обезьяньих масках облекла меня тугим коконом, недвусмысленно сжала в своих многочисленных объятиях; прикосновения становились все более грубыми, разнузданными. На глаза мои словно набежало серебристое облако и сразу же превратилось в серую дождевую тучу, дождь вполне реальных слег хлынул из моих органов зрения в результате уже совершенно невыносимой боли, причиняемой одномоментно самым разнообразным точкам моего тела.

Огненные уколы неразличимых предметов, или же просто прикосновения разыгравшихся существ в свою очередь вдруг воспламенили меня, воздействовав, очевидно, на подсознание; нечто звериное мощным энергетическим потоком выгнуло мое тело в пароксизме страсти и затрясло в том же странном похотливом танце бессознательного совокупления со всей массой исступленных существ.

Мои руки и ноги как бы удлинились и увеличились в объеме, стискивая и разметывая дергающиеся существа в комбинезонах, прихотливо меняющих свой цвет. Сжимая и отталкивая тугие наливные шары грудей и ягодиц, высвобождая между тем себе хотя бы крохотное пространство для самовыражения и искупления предшествующей жизни, для выхода в какое-то другое измерение.

Что-то горячее снова быстро резануло по глазам, точно бритвенное лезвие. Внезапно наступила полная темнота и тишина. Перед тем, как утратить сознание, я ощутил долгое-долгое падение, которому, казалось, не было конца. Кокон, состоящий из тел существ в резиновых масках, распался. Я был оседлан одной-единственной особью, защемившей меня в стальной капкан вожделения, и коварная звериная страсть снова перекусила стебель тела столь же легко, как ножницы перерезают клеклую зелень цветочного тельца.

Самый восхитительный и самый ужасный полет, который я вообще испытывал в жизни, закончился полным растворением в окружающем мире. Обратное собирание из молекул невесомости шло неисчислимыми мириадами лет, столетий и совершенно несоизмеримых отрезков времени, рождая глухую неутолимую тоску по утраченному блаженству.

Я очнулся лежащим на грубой арматуре каких-то перекрытий среди растерзанной слесарно-столярной мастерской: такое множество совершенно непонятных предметов было разбросано в пространстве довольно-таки большого помещения, замкнутого абсолютно гладкими стенами. Я бы мог сколько угодно биться об эти стены головой, раздробить в кровь ступни и кисти, но уверен, что не нашел бы ровно никакого отклика. Я опять был совершенно один, не считая пейджера, этого бездушного механизма, считывающего мои мысли, передающего их вам, мой брат, мой родитель, мой добрый господин Вик-туар.

И ещё - рядом со мной лежала отвратительная маска обезьяны, как бы приманивая и предлагая испробовать тому идеальную возможность укрыться за чужой личиной на следующем сатанинском карнавале. Я взял маску, попытался её разорвать, но материал, из которого каска была сделана, был сверхпрочным, во всяком случае, мои усилия оказались тщетными. Я отбросил брезгливо в сторону неподатливую маску, отшвырнул её к противоположной стене. И в это самое мгновение раздался щелчок. Одна из стен плавно отъедала вбок, обнажая кишечно-полостное чрево космического корабля амазонок. Мелькнула острая хищная тень, которую мне не удалось как следует рассмотреть, ибо я потерял сознание от сильного удара по голове".

Послание это в отличие от первоначального не было подписано, оно и понятно: разве может поставить свою подпись находящийся в отключке субъект...

"Фантастика, да и только!" - подумал я, глядя на опустевший экранчик прибора. Впрочем, ничего удивительного. Все мы давно уже живем в виртуальной реальности, а не в, увы, прочном давнем мире привычных измерений с каждодневными ритуалами, демонстрирующими верность бессмертное вождю.