Николай Лейкин - На лоне природы

— Да развѣ для себя-то вы этихъ припасовъ не дѣлаете?

— Къ праздникамъ дѣлаемъ, а такъ не стоитъ вязаться. Молокомъ продаемъ да сливками, а остатки сами съ ребятишками схлебываемъ. А только ежели скупиться не будете, да закажете, то это я вамъ все въ лучшемъ видѣ…

При словѣ «скупиться» дама подмигнула мужу и спросила бабу:

— То-есть, что же это значитъ: скупиться не будете?

— Да вѣдь вонъ господа пріѣзжаютъ на дачу и думаютъ, что здѣсь все это можно такъ же, какъ въ городѣ. «Я, говоритъ, въ городѣ дешевле покупала».

— Да неужели у васъ дороже?

— Да не дороже, баринъ, а стоитъ ли изъ-за пустяковъ возиться! Вѣдь ужъ отъ дачниковъ-то только лѣтомъ три мѣсяца въ году и попользоваться.

Дама опять подмигнула мужу и сказала:

— Вотъ ты стремишься отъ нахальныхъ-то разносчиковъ освободиться.

Мужъ поморщился.

— Ну, а курицу, напримѣръ, для супа можно здѣсь у васъ достать на деревнѣ?

— Да отчего же нельзя? Все можно, ежели хорошую цѣну дадите. Вотъ домикъ-съ… указала баба. — Хозяева здѣсь люди основательные, можно даже сказать, что первые богатѣи на селѣ. Пожалуйте въ калитку.

Крупныхъ размѣровъ мужикъ съ большой окладистой рыжеватой, начинающей уже сѣдѣть бородой, чинилъ на дворѣ телѣгу, стуча топоромъ. Мужикъ былъ одѣтъ въ новую шерстяную фуфайку, надѣтую подъ жилетъ на ситцевую рубаху. Вся фигура его, начиная съ лоснящагося лица и кончая нѣсколько выпятившимся брюшкомъ, говорила за зажиточность. Картузъ на головѣ былъ хоть и старый, но приличный, сапоги тщательно вымазаны мазью. Дворъ былъ большой, на половину покрытый навѣсомъ, покоившимся на толстыхъ восьмивершковыхъ столбахъ. Подъ навѣсомъ виднѣлись двѣ крупныя лошади, жующія сѣно, стояли тарантасъ и, такъ называемая, купеческая телѣжка съ кожанымъ сидѣньемъ. Изъ хлѣва слышалось мычанье коровы.

— Здравствуй, Савва Миронычъ! крикнула ему баба. — Вотъ я тебѣ съемщиковъ привела. Не сдалъ еще домъ-то?

Мужикъ обернулся не вдругъ, не оставляя топора, приподнялъ картузъ и, поклонившись съемщикамъ, сказалъ:

— Нѣтъ, еще не сдалъ. Больно дешево даютъ. Прикажете показать?

— Да, да… Покажите пожалуйста, сказалъ съемщикъ.

— Верхній этажъ мы сдаемъ, а сами живемъ въ нижнемъ. Ходъ отдѣльный.

— Ничего. Покажите.

— Пожалуйте.

Мужикъ пронизывающимъ взглядомъ осмотрѣлъ съемщиковъ и повелъ къ крыльцу, находящемуся на дворѣ. Пришлось итти по некрашенной скрипучей лѣстницѣ. Баба пошла было сзади, но мужикъ остановилъ ее.

— А тебѣ чего жъ итти? Слажусь съ господами, такъ потомъ свое получишь. Не надую, проговорилъ онъ.

Баба остановилась. Съемщики вошли въ маленькую прихожую, далѣе слѣдовала кухня съ простой необлицованной русской печью и вмазанной въ шестокъ плитой. Кромѣ кухни и приходуй, были еще три комнаты съ некрашенными полами, съ потолками, оклеенными бѣлой бумагой вмѣсто штукатурки и стѣнами въ дешевенькихъ, довольно еще чистыхъ обояхъ. Двери были одностворчатыя, съ желѣзными скобами и желѣзными задвижками вмѣсто замковъ, но массивныя.

— Свѣтло и приглядно, отрекомендовалъ мужикъ помѣщеніе. — Лѣтось у меня тутъ протопопъ изъ Петербурга стоялъ, да нониче онъ померши. Большой рыболовъ былъ. Такъ, бывало, на рѣкѣ и сидитъ. И къ обѣду-то его свои, бывало, еле выманятъ домой. Покушаетъ и опять на рѣку… Вотъ у насъ тутъ, какъ калина зацвѣтетъ, такъ лещъ въ рѣку заходитъ — ну, въ эту пору ужъ онъ всѣ ночи на рѣкѣ просиживалъ. И по сейчасъ подъ навѣсомъ его верши да мережи у меня хранятся. Думалъ и нынче лѣтомъ жить у насъ, да вотъ Богъ не далъ вѣку.

Съемщики ходили по комнатамъ и смотрѣли мебель. Мебели было очень немного: увѣсистый старинный диванъ потемнѣлаго краснаго дерева съ клеенчатымъ сидѣньемъ и деревянной спинкой, таковые же стулья, комодъ, простой сосновый некрашенный шкапъ, очевидно, мѣстнаго издѣлія, зеркало съ полинявшей мѣстами амальгамой и два сосновые хорошо вымытые стола.

— Мебели-то маловато, а свою такъ трудно сюда везти. Хоть бы кровати… сказалъ съемщикъ.

— Козлы есть, а на нихъ доски, Тѣ же кровати. Въѣдете, такъ поставимъ. Такъ у насъ и самъ протопопъ спалъ, такъ и матушка протопопица. Для дочки, дочка-то теперь, кажись, у нихъ выдана, привозили желѣзную кровать, а сыновья — студентъ и гимназистъ, такъ тѣ на лавкахъ стлались. Вонъ у насъ въ той комнатѣ по стѣнѣ.

— Во второмъ этажѣ — вотъ что мнѣ не нравится, сказала съемщица.

— Есть которые второй-то этажъ больше обожаютъ. Видъ за то хорошій. Эво, вонъ изъ того окна какой видъ на поле. Версты на три видъ. Поповскіе сыновья изъ этого окошка все въ подзорную трубку небо разсматривали. Трубка у нихъ такая была. Что-то находили тамъ на небѣ-то, какую-то невидимость. Вы чего сумлѣваетесь? Вѣдь у насъ и садикъ есть на огородѣ, и тамъ бесѣдка изъ драни. Садикъ ужъ этотъ вамъ. Тамъ я третьяго года березокъ, черемухи и рябинокъ насадилъ. Хмель есть около изгороди. Завьетъ изгородь, такъ чудесно. Вотъ пожалуйте къ этому окошку. Вотъ садикъ.