Елена Ткач - Проша (Непутевая семейка - 1)

- Ну мам! - умоляюще глядя на мать, законючила Сеня. - Ну, пожа-а-луйста!

- Ладно, иди в лес! Сама за молоком схожу. Что поделаешь? - в маминых глазах появилось растерянное выражение. - Видно, и здесь не видать мне покоя!

- Мамочка, я потом, после леса схожу, хорошо? - затараторила с облегчением Сеня. - Ты не ходи, я мигом - туда и обратно. Сейчас в лесок сбегаю - и бегом в деревню!

- Да нет уж, схожу, бабушка молока к обеду просила... Все, пошла!

Мама тяжело вздохнула, поднялась и, накинув на плечи легкий шифоновый шарфик, прихватила бидон и отправилась в деревню за молоком. Концы легкого шарфика слабо вздыхали и опадали на её плечах, точно мечтали взлететь, но сил не хватало...

Сеня с сожалением поглядела ей вслед - ну вот, выклянчила свое, а что толку? И дался ей этот лес - как будто трудно было в деревню сбегать... Ей было жаль маму. Не надо было цепляться за мамино великодушие, лишь бы добиться своего. И бабушке надо помочь... Но раз уж её отпустили, надо этим воспользоваться, а то того и гляди взрослые передумают и опять чего-нибудь запретят.

"Вот вернусь из лесу и помогу бабушке, - решила Сеня. - И за молоком схожу. Завтра..."

И прихватив корзинку, она отправилась в лес. А по пути попыталась отвлечься от слабых уколов совести - и без них голова кругом идет. Надо расслабиться и хорошенько во всем разобраться - дела-то творятся нешуточные, тут не до молока и не до мытья посуды! Ей надо о важном подумать...

Сеня оказалась возле въездных ворот на участки. За воротами благоухала помойка. Железные контейнеры были переполнены: пустые консервные банки, бутылки, всякое тряпье и старье переваливались через край, грудами валялись повсюду и гнили, издавая тошнотворный запах. Тропинка к лесу проходила возле помойки и миновать её было никак нельзя. Сеня, зажав нос пальцами, вприпрыжку миновала помойку и оказалась на узкоколейке, выложенной бетонными плитами. По дороге изредка проезжали машины. За бетонкой был лес.

Сеня с лету ворвалась в это живое, дышащее пространство и тут же все её тревоги растворились в трепетной лесной свежести, все страхи смыло с души и радость переполнила всю, без остатка. Эта радость была такой яркой, внезапной, что Сеня, глуповато и счастливо улыбаясь, раскрыла руки, как будто хотела обнять весь этот зеленый мир, и помчалась вперед, не разбирая дороги. Кажется, при этом она что-то выкрикивала - сама не зная, не понимая, что с ней... Душа её взмыла и понесла, как на крыльях - душа ликовала!

До этого Сеня побывала в здешнем лесу только однажды - с дедом. Она не знала местности, но почему-то совсем не боялась заблудиться... Лес был такой светлый, такой приветливый, что девчонка даже мысли не допускала, что с ней может что-то случиться. Кругом пели птицы, сам воздух, казалось, звенел от радости, лес как будто говорил ей: забудь все плохое, дунь на него - и развеется! Погляди, какой любовью полнится мир, он живой, он любит тебя! И вправду, Сене казалось, что все цветы, все травинки и даже прошлогодние шишечки, усыпавшие землю, глядят на неё и знают о ней больше, чем все её близкие, даже больше, чем она сама...

Она шла и шла... Запрокинув голову, глядела в голубые озера небес над зеленым шатром, а то опускалась вдруг на колени, прижималась к траве рукой, щекой - душой, и та без слов сообщала благие вести. Как же хорошо жить! Как хорошо, когда на сердце светло и ничто тебя не гнетет, не мучит... И лес рассказывал ей о том, что можно жить так - в ладу с собой и в гармонии с миром. Он знал это, он это умел! И одаривал всех, кто вступал под зеленый полог, этим знанием.

Сеня позабыла о времени, о расстоянии... Шла вперед, не думая ни о чем и всю себя раскрыв светлой радости окружавшего её мира. И он раскрывался ей: временами она узнавала очертания лиц в узоре ветвей и листьев, эти лица - смутные, но угадываемые, были повсюду - в кустах, в траве, в вышине сомкнутых крон... Они приняли её, они открывались ей, и она шла среди них духов леса, потрясенная чувством общности с этим братством.

В траве, среди ландышевых куртин и незнакомых цветов, торчащих из травы синими стрелками, она замечала крепкие розовые сыроежки. Кое-где попадались и влажные шляпки маслят, но она не стала срывать их. Просто шла - легко и свободно, не решаясь нарушить здешний покой. Ей довольно было бессловесного разговора, общения с лесом - он и так одарил её, и его невидимые дары были стократ дороже любого подарка...

Снова, как памятной ночью, в грозу, Сеня чувствовала, будто что-то влечет её. И все дальше углублялась в лес, повинуясь неслышному зову. Смешанный лес сменился еловым, воздух здесь пропитался запахом хвои, прелью и сыростью. Мягкая мурава уже не ложилась под ноги - всюду темнела побуревшая хвоя, кое-где перемежавшаяся островками мха. Земля под ногами пошла под уклон, появились папоротники, потом и пушистые хвощи - спутники болот. Кое-где почва хлюпала и противно чавкала под ногами. Стволы окольцовывали бахромчатые лишайники, вкруг неохватных деревьев хороводом застыли странные существа - то ли грибы, то ли какие-то небывалые растения... Они описывали свои магические круги, словно отмечая провинившиеся деревья, которых ждет суд или наказание... А может быть, их круги означали нечто совсем иное...