Валентина Ad - Бахтияра (СИ)

София резко повернулась к мужу.

- Если бы тебе это было интересно, ты бы никуда не уходил! – Вызверилась женщина, но Ивана ничуть не задел ее тон, он давно привык к подобным нападкам, да и сам часто изъяснялся не лучше.

- От того, что я торчал бы здесь вместе с тобой, ничего бы не изменилось. От нас ничего не зависит. Все в руках тех, кто находится ЗА этой дверью.

София моментально изменилась в лице и следующие ее слова звучали совсем иначе.

- Прости. Просто это ожидание… Мне кажется, я скоро сойду с ума, а никто ничего не говорит… Как там наша доченька? Как там моя Бахтияра? Господи, я все время молюсь за ее спасение, но не знаю – услышит ли он меня. Это сердце должно забиться в ее груди. Она просто не может нас покинуть, правда ведь?

София умоляюще всматривалась в лицо Ивана ища в нем поддержку. Ей так нужны были его убедительные слова, что все будет хорошо и в груди их дочери ритмично и надежно забьется чужое сердце. Нуждающийся в подобных убеждениях ничуть не меньше Иван, все же согласился стать для своей жены спасательным кругом в море надежды.

- Знаешь, я уверен, что с нашей малышкой все будет в порядке. Она у нас сильная девочка. Она ведь папина принцесса, Багдасарова.

- Ты достал этим своим «сильная»! Она всего на всего ребенок! Больной испуганный ребенок! И порой мне кажется, что именно эта твоя уверенность в том, что мы воспитываем не хрупкую девочку, а робота, и привела ко всему этому! Охота, рыбалка, спорт… Это ты довел ее сердце до истощения! ТЫ! Всеми невыносимыми нагрузками, когда ей нужно было играть в куклы и помогать мне на кухне... – Слова как-то сами собой слетели с губ Софии.

Это был не первый раз, когда София упрекала Ивана в излишне мальчишеском воспитании Бахтияры. Она еще с самого начала их «каторги» была убеждена, что вся причина именно в нагрузках. Хотя все доктора, как один, твердили, что это здесь совершенно ни при чем, огромное количество детей занимаются всем и сразу, но ничем подобным не страдают. В моменты прозрения, София незамедлительно просила прощения за все сказанное, но когда становилось особенно невыносимо, вновь не могла сдержаться от выброса негатива.

Иван, который в первый раз принял ее слова слишком близко к сердцу, сейчас уже практически не реагировал на подобного рода упреки. Да, пару лет назад он и сам себя упрекал в том же, что и София. Он ненавидел себя за то, что так старательно лепил из Бахтияры бойца. Хотя, при этом, безумно любил ее и часто баловал приятными бонусами в виде новенького велосипеда или телефона последней модели. Он не заставлял ее от заката до рассвета таскать в спортзале железо, или же торчать сутками на стадионе. Он просто хотел, чтобы его дочь была дисциплинированной, сильной, стойкой, и всегда стремилась к победам. Он просто желал, чтобы его девочка могла постоять за себя. Но он никогда не забывал сказать ей, как сильно он ее любит, не боясь тем самым показать слабину. Он не считал, как многие из мужчин, что проявление чувств это слабость. В их с Бахтиярой взаимной любви было нечто волшебное и даже святое. Они упивались взаимными признаниями и одному Богу известно, как дороги для Ивана все ее поцелую и объятия.

- Сонь, тебе прекрасно известно, занимайся я с ней с утра до ночи спортом, охотой или рыбалкой, она бы здесь не оказалась, если бы не какой-то дефект в ее сердечных мышцах. Знаю, ты не со зла, но думаю не стоит больше к этому возвращаться. От того, что ты будешь искать виновных, лучше никому не станет. Тем более что обвинить меня больше чем я сам себя виню, ты все равно никогда не сможешь. А еще, по моему личному мнению, во всем что с нами случилось, виноват весь мир. Но сейчас не об этом. Нам нужно радоваться, что мы все же имеем возможность, все исправить. А вот у матери того мальчишки, сердце которого будет биться в груди нашей Бахтияры, такого шанса не было.

Слова Ивана заставили Софию очнуться. Ее глаза широко распахнулись, а на лице читался весь ужас услышанного.

- Какого мальчика? Какой матери?

- София, не думала ли ты, что нашей дочке будут имплантировать искусственное сердце? Или бесхозное какое? – Иван не подбирал слова, он просто желал донести до жены, что кому-то гораздо хуже, чем им, и не стоит тратить собственную энергию на взаимные упреки и оскорбления, она им еще пригодится.

Всего несколько часов назад, он сам радостно вскидывал руки к небесам и благодарил всевышнего за ТАКОЙ подарок. Ему было все равно «чье» сердце достанется Бахтияре, лишь бы та жила. А вот сейчас, ему по-настоящему больно, что ради спасения одного ребенка, Господь отнял жизнь у другого. Только взглянув в глаза матери, не имеющей никакой надежды, он по-настоящему оценил свою, и собирался научить это делать Софию.