Андрей Колганов - Йот Эр. Том 1

В поле зрения появились какие-то люди. Что они говорят? Не разобрать… Надо повернуть голову…

Боль скрутила ее с новой силой и увела в спасительную темноту. Очнулась Нина только в госпитале. Как оказалось, было взорвано целое крыло в резиденции генерала Речницкого – именно то, где она и находилась. Последовавшая затем попытка нападения на дом была отбита уцелевшей охраной. Девочку же взрывной волной выбросило из окна особняка и отшвырнуло чуть не на десяток метров в кусты снежника, росшие вдоль ограды. Так что вместо самоубийства она заполучила тяжелую контузию.

После этого Нина почти месяц провела в госпитале. Сначала она ни с кем не разговаривала – ни с врачами, ни с приходившим к ней отцом. Все полагали, что отсутствие речи – последствия контузии. Но однажды к ней в палату заглянул на костылях небольшой щупленький паренек и просто поинтересовался:

– А ты кто такая? Как тебя зовут?

– Янина, – машинально ответила она. – Меня чуть не взорвали вместе с домом.

– Роман «Вечорек», – представился парень.

Девочка далеко не сразу разобралась, что «Вечорек» – это не фамилия, а подпольная кличка. Так Нина познакомилась с Романом – Ромкой. Он ходил на костылях после нападения бандитов на возглавляемую им агитбригаду ZWM, из которой уцелели далеко не все.

– ЗедВуЭм? – не поняла девочка впервые услышанное сокращение.

– Ну да. Zweňzek Walki Mlodych (Союз борьбы молодых). Да ты что, никогда не слышала? – удивился Ромка.

– Нет.

– Откуда же ты такая взялась?

– Из Советского Союза. Только недавно приехала, – объяснила Нина.

– Уж там-то должны знать… – протянул ее собеседник, поправляя костыли, грозившие съехать на пол по спинке кровати, к которой они были прислонены, а потом стал объяснять:

– Зедвуэм – это боевая молодежная организация, созданная в 1943 году по заданию ППР… Польска Партия Роботнича, – пояснил он, снова увидев непонимание в ее глазах, и, чтобы было совсем ясно, добавил: – Попросту говоря, коммунисты. Вот меня как раз в 1943 году и перебросили в Польшу из СССР.

– Так ты тоже из Советского Союза? – удивилась девочка.

– Почти, – улыбнулся Ромка, – я там учился в детском доме в Иваново, после того, как моя мать бежала из Польши в Советский Союз со мной на руках.

– Бежала?

– Ну да, – кивнул худенький паренек в больничной пижаме. – Она работала в Коминтерне. А в 1938 году ее посадили… Хорошо, что Ванда Василевская была ее подругой и перед самой войной сумела добиться освобождения мамы.

1938 год Нине тоже запомнился. И про Ванду Василевскую она кое-что слышала. Во всяком случае, она хорошо помнила вышедший на экраны в 1943 году фильма «Радуга», созданный по одноименной книге этой польской писательницы.

– А что ты делал в Польше, когда тебя перебросили? – поинтересовалась Нина.

– Я же сказал – вместе с товарищами мы создавали молодежную боевую организацию. Пытались помочь восставшим в гетто.

– В каком гетто? – даже само это слово вызывало у девочки лишь какие-то смутные ассоциации.

– В еврейском гетто в Варшаве. Это было в том же году, – было заметно, что воспоминания не доставляют Ромке радости. – У них почти не было оружия, не было людей, умеющих воевать. Да и у нас тогда было негусто. Мало чем смогли помочь. А аковцы все твердили свое – «стоять с ружьем у ноги, таков приказ из Лондона»! – зло ощерился он. – Хотя, – тут его голос немного смягчился, – и среди них находились честные люди, кое-чем помогали, а небольшая группа даже пошла в бой.

Кто такие аковцы, Нина уже немножко знала. Знала и то, что 22 июля 1945 года членам подпольной Армии Крайовой была объявлена амнистия, и ей воспользовались очень многие, но далеко не все…

– Вот во время восстания 1944 года меня в Варшаве не было, – продолжал между тем Ромка. – Тогда много наших ребят погибло, а меня как раз послали курьером через фронт, к Люблинскому правительству. Ну, к Польскому комитету национального освобождения, – добавил он, опасаясь, что его собеседница снова не поймет, о чем речь.

Нина уставилась на его распахнутую на груди больничную пижаму, не скрывавшую несколько заметных шрамов.

– Где это тебя?

Он сразу понял, о чем его спрашивают:

– Да в основном после войны. Было несколько крепких стычек, – не стал уходить от ответа Ромка. – Война тоже пару отметин оставила. Ну, и в гестапо руку приложили.

– Тебя схватило гестапо? – ужаснулась девочка, услышав это пугающее слово.

– Да, было дело, – паренек повел плечами, зябко поеживаясь. – С другой стороны, можно сказать – повезло, попал просто в облаву. Допросили для порядка, избили пару раз, но особо не усердствовали. Не было тогда у них на меня ничего. Но я насмотрелся, что они делают с теми, кто попал под серьезное подозрение… – Ромка еще раз поежился. – А меня после допросов просто вышвырнули обратно на улицу. Хуже было во второй раз…