Андрей Колганов - Йот Эр. Том 1

– Переодевайся! Вот твой мундир.

В свертке оказалась сшитая на нее форма поручника польской армии. Когда Нина переоделась, отец вручил ей и соответствующие документы.

– А теперь, – объяснил отец, – поедем в штаб округа. Там тебе выдадут служебное оружие.

Почему получение оружия было обставлено именно таким образом, осталось загадкой – ведь выданное вместе с пистолетом официальное разрешение на ношение оружия так ни разу ей и не пригодилось. Впрочем, сшитой ей польской военной формой Нина впоследствии иногда (на официальных армейских мероприятиях, где она бывала вместе с отцом) пользовалась.

Покончив с формальностями, позволившими дочке обзавестись собственным стволом, Якуб привез ее обратно в особняк и тут же уехал по своим делам. Она фактически осталась затворницей в этой резиденции.

– Пойми, – объяснял ей отец, – тебе еще рано показываться «в свете». Пока привыкай к обстановке, к польской речи, читай книги на польском языке, потому что твой польский оставляет желать много лучшего.

Да, и с языком, и с привыканием к обстановке у нее были проблемы. Даже бытовые удобства, с которыми она столкнулась, во многом были для нее в новинку. Такое, например, устройство, как биде, первоначально вообще поставило ее в тупик. И Нина начала вживаться, однако сделанные при этом открытия ее, мягко говоря, не обрадовали. Хуже того – она испытала сильнейшее психологическое потрясение.

В первые же дни девочка обнаружила, что в особняке – и, судя по всему, на правах хозяйки – проживает молодая женщина с маленьким ребенком. Выяснить у отца, кто она такая, не удалось – он постоянно был в разъездах, появлялся в доме совсем на короткое время, и переговорить с ним все никак не получалось. Но вряд ли можно скрыть действительные отношения между людьми, живущими под одной крышей. Постепенно из своих наблюдений, из разговоров прислуги, из собственных слов Янки Нина смогла уяснить, что это, оказывается, польская жена отца, что ребенок у нее тоже от него и что, похоже, намечается второй.

Но как же так?! Она же помнит, как отец безутешно рыдал на могиле матери в Ташкенте. А на деле, выходит, когда мама умирала в муках, отец завел себе другую?! И потом изображал вселенскую скорбь?.. Да и со своей новой женой он повел себя непонятно. Ладно, в Советском Союзе это не имело особого значения, но здесь все же Польша, тут совсем иначе относятся к женщинам, рожающим вне официального брака. Видно же, как Янка страдает из-за того, что их отношения с отцом не узаконены! А поступки отца никак не понять – ребенка он усыновил, а отношения с его матерью оформить не желает. Так нечестно! Да еще и изворачивается, уходит от прямого разговора…

Человек, когда-то бывший ей очень близким, скатился до такой гнусной подлости и лицемерия, что… Нет, этого простить невозможно! Нину захлестнула жестокая обида. Он… он не имеет права жить! Пистолет у нее всегда с собой: выстрел в него, затем выстрел в себя – и все будет кончено.

Однако когда генерал Речницкий вновь появился в особняке, привести этот замысел в исполнение оказалось затруднительно – он был окружен множеством людей в военной форме и сразу взял дочь в оборот:

– Немедленно выезжаем!

– Ладно, – промолвила Нина.

– Не ладно, а так точно! – поправил ее отец. – Учись отвечать по-военному! Хотя нет, отставить. Отвечать надо « Tak jest! ». Тебе надо сразу учиться не только говорить, но и думать по-польски!

– Так точно, есть! – ответила Нина, слегка сбитая с толку этими разноречивыми распоряжениями, чем вызвала дружный смех окружающих.

Машина отца, в сопровождении еще нескольких машин с военнослужащими, отвезла их на аэродром, где почти полтора десятка человек набились в небольшой двухмоторный самолетик, опознавательные знаки которого представляли собой странную смесь польских (квадрат на фюзеляже, разделенный на четыре красно-белые клетки) и советских (звезда на хвостовом киле). После довольно долгого полета самолет приземлился не на аэродром, а просто на обширное поле, обрамленное лесом. У края поля их снова ждал автомобиль, они куда-то ехали, затем отец тащил ее за собой за руку через лес, битком набитый советскими солдатами, ворча под нос – «вот навязали на мою голову охранничка…»

Этот лес, как потом узнала Нина, находился в районе Беловежской Пущи. Там проводилась операция по изъятию документов, коллекции художественных ценностей и ювелирных изделий из нацистского тайника. Тайник был оборудован в одном из многочисленных охотничьих домиков Германа Геринга, находившемся в глубине леса и не обозначенном на карте. Этот домик, несмотря на то, что война закончилась больше полугода назад, все еще охранялся специальной группой нацистов.