Андрей Колганов - Жернова истории 3

Copyright © Колганов Андрей Иванович

onaglo@mail.ru

Размещен: 31/12/2012, изменен: 23/07/2014. 988k.

Холодный ноябрьский ветер швырял в лицо стоявших на перроне Белорусско-Балтийского вокзала людей мокрый снег. Не спасали от него и перекрытия над перроном – ветер легко обходил эту преграду. Приходилось надвигать кепку пониже, и поглубже прятать нос в поднятый воротник пальто. Лиде было не легче – модная шляпка, пожалуй, была еще худшей защитой от снега, нежели кепка. Обоих детей мы сразу засунули в купе, чтобы оградить их от пронизывающего сырого ветра, а сами вышли попрощаться с провожающими.

Лазарь Шацкин, пожимая мне на прощание руку и крепко обнимая, тихонько проговорил:

— Ничего, Виктор, это еще не последний бой. Мы еще посмотрим, чья возьмет…

— Не драматизируй! — отвечаю ему, не понижая голоса. — Это даже еще не бой, а так… Заминка. А потому обойдись, пожалуйста, без резких движений. Главное сейчас – не позволить нашим недоброжелателям приписать нам подрыв партийной дисциплины, фракционность, и прочие штучки, кричать о которых они большие мастера.

Говорю, но сам не очень-то верю в действенность подобных рецептов. Когда-то давно – лет пять или шесть уже прошло? — сам предлагал нечто подобное Троцкому. А теперь приходится уговаривать самого себя…

Заставить страну выкарабкаться из той колеи исторического развития, что была проложена в мое время, оказалось не так уж и сложно, по большому счету. Гораздо сложнее оказалось не дать стране сползти в эту колею обратно. Не случайно же она там в свое время оказалась? Были ведь на то причины, и весьма серьезные, и, главное, никуда эти причины не делись.

— Не беспокойся! — Лазарь, который так и остался в душе юным комсомольским вожаком, не теряет оптимизма. — Отсидишься пока в Швейцарии, — тебе же не привыкать? — шутит он. — А мы тут разберемся аккуратно, что к чему.

Да, хорошо, что в Швейцарии. И пост экономического советника в представительстве СССР в Лиге Наций – не самое худое место. Да еще и жена рядом будет, в качестве переводчицы при нашем представительстве. И дети с нами. Ведь могла судьба и куда как круче повернуться. Но все же не повернулась.

Все-таки изменилось кое-что в СССР, изменилось. Вот и в Лигу Наций вступили на четыре года раньше. А отзыв всех советских представителей из Коминтерна? Хотя резиденция руководящих органов осталась в Москве, и из МОПР представители ВКП(б) не вышли, но шаг беспрецедентный. Конечно, зарубежная пресса почти сразу закричала, что это просто хитрый маневр Кремля (причем доля истины в этом, несомненно, есть), впечатление было произведено немалое.

Однако не меня сейчас не это занимает. Машинально беру Лиду под локоть, помогаю подняться по ступенькам в вагон. На площадке оборачиваюсь. Михаил Евграфович, ссутулившись, не скрывает слез, то и дело вытирая их носовым платком. После резкого сокращения числа сотрудников в аппарате Коминтерна он оттуда формально ушел, и теперь возглавляет маленькое, якобы независимое, бюро переводчиков, работающее по контракту с ИККИ. Жаль его – он как-то постарел последнее время. Хотя слово "сдал" к его состоянию не подходит, — он все еще довольно энергичен, — но годы берут свое. А перетащить его в Женеву не удалось. И так место для жены с боем выцарапал. Хорошо, что Трилиссер не испугался, нажал кое-где по своей линии…

Недолго мне довелось проходить членом ЦК, недолго. Три года – от съезда до съезда. Жернова истории сделали еще один оборот, однако же и на этот раз мне удалось как-то увернуться от "пожатья каменной десницы". До следующего раза? Пока мне, можно сказать, отчаянно везло…

Слышен приглушенный снежной круговертью гудок паровоза. Через несколько секунд поезд заметно дергается и начинает ползти вдоль перрона. Проводница захлопывает дверь, и недовольно бурчит:

— Не стойте на площадке, граждане! Проходите в свое купе! — но, не дождавшись от нас реакции, первая покидает тамбур. Я же, повинуясь внезапному порыву, притягиваю к себе жену, — а ее бросает мне навстречу, когда поезд дернулся на выходной стрелке, — и начинаю жадно целовать. Отрываясь, чтобы перевести дыхание, шепчу:

— Лида, милая… Чтобы ни случилось – я люблю тебя. Люблю все сильнее и сильнее… — и снова следуют горячие поцелуи.

Однако и окончательно голову терять не следует. Лида вдруг отстраняется от меня, и я с секундным запозданием соображаю: нас же дети в купе ждут! Нет, малышей надолго бросать не годится. Старшему еще и четырех нет, а мы их одних оставили! Вот шляпа, прости господи, забыл про все…