Игорь Гергенрёдер - Комбинации против Хода Истории[сборник повестей]

— Чего ещё не хватает — поджарки!

Иосиф поправил:

— По–моему, у нас сейчас есть всё. Даже — Радуга!

Серо–зелёные, слегка навыкате, глаза Козлова заблестели.

— Ваша идея… — начал он торжественно, но сконфузился и сбавил тон, — считайте, что Хранители Радуги уже приняли её.

Из–за прохваченного солнцем шафранового облака косо падали тончайшие и хрупкие апрельские лучи. Там и там на улицах, где наслоилось за зиму особенно много снега, он, убывая, сверкал расплавленным стеклом. Кое–где участки мостовой уже совсем обнажились, вовсю омываемые ручейками. Заборы палисадников размякли от сырости. С застрех по большей части бревенчатых, обшитых крашеным тёсом домов срывались кручёные струйки капели.

Отряд белых строем следовал через город, чтобы занять позиции в районе под названием Аренда. Был в разгаре исторический для Оренбурга день 4 апреля 1918 года. Город взят белыми, когда вокруг него — советская власть, когда Центральная Россия, Сибирь, Туркестан — в руках большевиков. Ещё почти два месяца — до выступления чехословаков, ещё нет и помину об армиях Колчака.

Молодёжь, придерживая на плече ремни ружей, жизнерадостно печатает шаг — брякают патроны в подсумках, звякают манерки. На тротуарах толпятся жители.

— Освободители наши! Глядите — дети!..

Какая–то дама размахнулась и бросила букет искусственных цветов. По колонне порхнуло:

— Давайте «Шотландца»!

Безудержность сил и бешеной удали грянула с заражающей лихостью:

Звонко простучала, отдавшись многократным эхом, пулемётная очередь.

— Вон с того чердака–аа!..

Колонна стремглав рассыпалась, облавно охватывая трёхэтажный дом: распираемые жадной энергией — теснясь шинель к шинели — рванули по лестнице вверх. Красный, открыв люк чердака, стрелял вниз из нагана. Хоронясь за краем тёмного зева, он ранил нескольких, пока, прошитый пулей трёхлинейки, не грохнулся на лестничную площадку. Второго — ещё чуть–чуть, и ушёл бы! — сбили с крыши соседнего дома.

Иосиф, Козлов, Пузищев, закинув винтовки на плечо, выходили из подъезда. Вдруг враз встали:

— А где Истогин?

Он лежал ничком на мостовой. Судя по попаданию, должен бы опрокинуться навзничь. Может, кто–то уже перевернул его… Пулемётная пуля ударила в грудь и вышла из спины, разворотив позвоночник. Димитрий не дышал. Лужа крови ещё курилась.

В нежной сини неба пыхнуло желтоватое пламя — с далеко и ясно разнёсшимся, со своим округлым охом лопнула шрапнель. Интернациональный большевицкий полк, сплошь несгибаемо–серьёзные напористые мадьяры, стал покидывать снаряды в расположение белых. Одних лишь мадьяр не удалось бросить на лопатки. Они отошли, не теряя порядка, установили связь с частями красных в окрестностях города и теперь попёрли в драку.

Как раз в это время замитинговали две сотни казаков, что подошли из станицы Неженской. Их больно хлопнула нежданная весть: на станицу движется карательный отряд — надо мчаться спасать семьи. Лукин, со слезами, тщился задержать станичников. Они покинули город — в то время как отряд большевиков приближался не к Неженской. Он вливался в оренбургское предместье. Впереди тарахтел броневик, за ним, с ленцой двигая из стороны в сторону стволом пулемёта «гочкис», катил окрашенный в серое бронеавтомобиль.

Ещё одна большевицкая часть подтягивалась вдоль железной дороги к вокзалу. Этот полк выезжал гасить в населении недовольство поборами. Казаки станицы Сакмарской должны были не дать ему вернуться, раскидав рельсы. Однако путь оказался в целости — красные прикатили в эшелонах, сопровождаемые бронепоездом, почти к самому городу и быстро выгрузили артиллерию.

Над крышами домов, над площадью, над дворами чаще и чаще распускались пухлые бледные бутоны шрапнелей. В расположении белых там и сям вздыбились пожары. Иногда огонь выбрасывался ввысь витым столбом, от него отрывались жаркие хлопья и истомно потухали на излёте. Треск винтовок стоял такой, будто немыслимое скопище народа оголтело крушило сухой хворост.

Козлов, Иосиф и Пузищев крепенько засели в обезлюдевшем доме на углу Николаевской и Кладбищенской улиц. Аккуратно целясь, они выщипали рядок побежавших было в атаку красных — остаток отпрянул.