Борис Крамаренко - Плавни

— Только начал… А что вас в книгах интересует?

— Люблю про войну читать. Еще про индейцев и зверей. Вот недавно Джека Лондона читал, про собаку–волка.

— Учиться вам надо… и читать побольше хороших книг. Можно и Джека Лондона. Вот вы про собаку читали, а что, если сравнение провести? Разве нам с вами легко достается наше место в жизни?.. Скажите, Тимофей Григорьевич, правда, что вы были ординарцем комбрига Семенного?

Тимку первый раз в жизни назвали по отчеству, и это понравилось ему.

— Да, пришлось…

— Говорят, он зверь?

— Брехня! Геройский командир, орден за храбрость имеет. А человек… один раз увидишь — полюбишь.

Бурмин был явно озадачен таким ответом. Он невольно оглянулся и с любопытством взглянул на Тимку. Тот почувствовал, что сболтнул лишнее. Он сорвал зло на лягушке, ударив ее шестом. Лягушка перевернулась кверху брюшком, а вода вокруг нее на миг покраснела.

Лодка уже выплыла в поворот и шла посередине к песчаной отмели. Путь лодке пересекала дикая утка со своим выводком.

Заметив лодку с людьми, утка повернулась и поплыла назад, к камышу. Тимка, что было силы, толкнул лодку вправо вперед и, быстро нагнувшись, схватил одного зазевавшегося утенка. Темно–коричневый, с блестящими маленькими перышками, пробивающимися сквозь пух, с куцыми крылышками, утенок был смешон и жалок.

Тимка взвесил его на ладони и стал гладить по спинке. Утенок втягивал шейку и смотрел на Тимку бусинами глаз.

— Эх, если б дома! Давно хотел такого утенка добыть, вырастить!

— Что ж, заберите, скоро дома будете.

— Где уж скоро!.. — вздохнул Тимка и с сожалением пустил утенка на воду.

— Что ж, сомневаетесь в победе, Тимофей Григорьевич?

Тимка не ответил. Схватив шест, он яростно погрузил его в воду. Лодка резко накренилась и повернула к песчаной отмели.

Вытягивая лодку на берег, Тимка искоса взглянул на Бурмина. «Завтра пойду с Васькой рыбу ловить, надо его позвать», — решил он. И нарочито грубо сказал:

— Ну, вылазьте! Купаться здесь будем.

Есаул Гай с хорунжим Шереметом выехали на соседние хутора, где были расквартированы другие взводы сотни. На следующий день к вечеру они вернулись.

Тимка сидел в зале у каганца и, высунув кончик языка, переписывал в добытую у хозяина тетрадку список бойцов своего взвода. Услышав в кухне голоса, он полюбовался на свою работу, вздохнул и с сожалением закрыл тетрадку.

— А, господин старший урядник! Здравствуй, тебя–то мне и надо!

Тимка исподлобья взглянул на есаула, на его изуродованное ухо, на руку, подвешенную на черной ленте к шее, и отвернулся.

Гай засмеялся:

— Я вижу, что ты все еще дуешься на меня. Забыть не можешь своего друга Храпа… — Он подошел к Тимке и попробовал поднять за подбородок его голову. Но Тимка упрямо наклонил ее еще ниже.

В зал вошел Георгий.

— Вот полюбуйся на своего братца — рассердился на меня и мириться не хочет.

— Да я ему уже толковал о том. Вообще же, сказать откровенно, грязная история.

— Никто об этом не спорит. — И, меняя разговор, он спросил: — Ты распорядился насчет ужина?

— Да, сейчас хозяйка сала и колбасы поджарит.

— А яйца?

— Будут и яйца, и сметана, и холодное молоко.

— Ну, сей напиток не про меня…

— Есть кое–что и другое.

— А что? — оживился Гай.

— Перцовая, вишневая и полынная. Ты какую одобряешь?

— И ту, и другую, и третью… Тимка, выпьешь вишневки?

Тимка отрицательно мотнул головой. Георгий нахмурился, посмотрел на Гая.

— Ну только, пожалуйста, ему не давай. Хозяйка, еще молодая женщина, в зеленой юбке,

обшитой внизу белой тесьмой, внесла огромную сковородку с жареной колбасой, залитой яйцами. За яичницей на столе появились свиное сало, сметана, хлеб и крынка молока. Георгий принес бутылки. Хозяйка ласково ему улыбнулась.

— Что, хозяйка, мужа–то нет? — спросил есаул.

— В плавнях он, у полковника Дрофы.

— Вон оно что!.. Дети есть?

— Двое.

— Видать, и трое будет?

— Это как бог пошлет.

— Пошлет, пошлет. Меня тогда в кумовья позовешь. Ужинать сели вчетвером. Есаул Гай и подхорунжий

Шпак пили много, но не хмелели. Георгий заметно опьянел от двух стопок. Он налил Тимке красно–бурого, настоянного на вишнях самогона и глупо улыбнулся.

— Ты думаешь, я пьян? Не–ет, сотника Шеремета так просто не споишь. Вообще я не пью, но если… за–а–хочу… Господа! Предлагаю выпить за полковника

Дрофу и за его назначение заместителем Алгина! Гай мрачно заметил:

— Теперь–то он приберет к рукам Сухенко.