Борис Крамаренко - Плавни

— Еще стукнемся!

— Ежели тебе мало, я еще могу.

— Ладно, посмотрим…

Днем приехал полковник Дрофа и сделал смотр отряду. Узнав, что командир конвойной сотни был убит, а от его сотни осталось всего сорок семь человек, Дрофа слил ее с остальным отрядом, сделав из него две сотни и поделив между ними два оставшихся пулемета. Командиром первой сотни был назначен Тимкин брат — Георгий Шеремет. Сам Тимка попал взводным урядником во второй взвод первой сотни, командиром которого был назначен пожилой хорунжий из вахмистров.

В том же взводе оказался и Васька, с которым Тимка дрался в саду.

…До конца дня Тимка возился со взводом, составлял списки на бойцов, переписывал оружие, лошадей и седла, потом ходил докладывать вахмистру. Когда освободился, был уже вечер. Тут только он вспомнил, что забыл поручить кому–либо из казаков вычистить и накормить своего коня. Он бегом направился в конюшню. Возле вычищенного и накормленного Котенка стоял высокий парень и ласково похлопывал его по холке. Увидев Тимку, смутился.

— Тоже казак, коня бросил… а еще урядник.

— Спасибо тебе, Василь.

— Ладно уж. Коня жалко стало.

— Ты что же, может, в другой взвод перейти хочешь? Так я поговорю с вахмистром?

— А чего мне переходить? Не один черт, перед кем тянуться? — И, помолчав, спросил: — Это за какие же подвиги тебя в старшие урядники произвели?

— Значит, было за что, — неохотно ответил Тимка.

— Ты что ж, у красных был?

— А ты не был, что ли?

Василий не ответил и, не прощаясь, пошел из конюшни.

Солнце уже село. Быстро сгущались сумерки. На небе появились первые звезды. Казаки, поужинав, улеглись спать прямо во дворе, подостлав бурки и укрывшись от комаров кто чем мог. Кое–где сидели и пели возле дымных костров. Проходя мимо одной из таких групп, Тимка узнал казаков своего взвода и остановился.

— Господин взводный, пожалуйте к нам. Сидайте ближе к костру, не так комары липнуть будут.

Тимка сел на чью–то бурку.

— Что ж спивать перестали, или я помешал? Один из казаков проговорил:

— Ты бы, взводный, спел, а мы бы послушали.

— Ладно, спою, только нет у меня сегодня желания веселую песню петь.

— Не у тебя только на сердце сумно, — бросил сурово пожилой казак.

Тимка посмотрел на его перевязанную руку.

— Что, болит, дядя Данило?

— Сейчас вроде трохи лучше, а днем прямо огнем жгло. Да спасибо и на том, что не отсек.

— Кто ж тебя так угостил?

— Миколка с нашей сотни, что прошлым месяцем к Семенному убег.

Тимкин сосед засмеялся:

— Плохо ты его, дядя Данило, рубать учил. Не рана, царапина. Разве же так рубают?

Не скажи, замах добрый был. Ежели бы я не отбил клинок, разрубал бы, сукин сын, голову напополам.

— Ну, и что же? — заинтересовался Тимка.

— Срубал я его…

— Небось жалко?

— С одного хутора… Сродни мне доводится… Казаки примолкли. Тимка уселся поудобнее и запел:

Стоит явирь над водою, на воду схылывся.

Молодой казак неженатый, чою зажурывся?

Ой, не рад явирь хылытыся, вода корень мые,

Не рад казак журытыся, так ссрденько млие…

1

Андрей стоял возле раскрытого окна. Во дворе, вдоль стены дома, прохаживался часовой, а немного дальше ревкомовский кучер Панас Качка, привязав к тачанке серую кобылицу, мыл ее горячей водой с мылом. Тут же крутился рыжий белолобый жеребенок. Неизвестно откуда во двор забрел кабанчик, протрусил рысцой мимо часового и направился в сад.

Андрей взглянул на сидящего на диване комиссара.

— Если Алгин решился на открытое выступление… значит, развязка близка. Уже месяц мы бьемся с поляками, и раз Врангель до сих пор не выступил, тем сильнее будет его удар.

— А может, ему не с чем выступать?

— Не будь наивным, Абрам. У него не менее пятидесяти тысяч бойцов, из которых треть — юнкера и офицеры. А оружия и всего прочего ему хозяева навезли сколько хочешь.

— Ты полагаешь, что генерал Алгин…

— Ждет не дождется выступления барона. Если он дал нам вчера бой, значит, этот день близок. Вчерашнее сражение было пробой сил.

— Что ж, на этот раз мы ему здорово бока намяли. — Да, для нас эта стычка имеет большое значение.

Но она нам обошлась недешево… Алгин — серьезный противник. Когда он получит помощь от барона, на Кубани снова вспыхнет гражданская война… За последние дни почти нет перебежчиков. Это — плохой признак.

— С полсотни в плавнях офицеры утопили, с полсотни в степи по дороге к нам вырубили, — оно и боязно для других.