Владимир Петров - Единая параллель

Вот примерно таким образом… Ну, а дальше, если бы пришлось следовать военно-бюрократическим канонам, — подпись, печать и дата. А также кодированное название операции. Например, «Плотина», «Ночной гром» или что-нибудь более эффектное. Над этим стоит подумать, имея в виду последующий подробный отчет.

Шилов отправился на кухню, достал из чулана охотничий рюкзак и стал укладывать туда дорожные припасы: спички, соль, папиросы, консервы. Перелил из бутылки водку в походную баклажку. Теперь надо было разыскать карманный фонарик.

— Что это значит, Вики? Опять собираешься на охоту? — На пороге, заполонив весь проем кухонной двери, стояла Леокардия Леопольдовна.

Шилов досадливо поморщился: нелегкая принесла! Ведь только что развешивала белье на дворе. Опять он недооценил ее поразительную способность быстро и бесшумно шмыгать по комнатам. Вес буйвола, походка — балерины.

— На охоту…

— В будний день? Сегодня?

— Не знаю. Может, завтра.

— Странно… — Экономка мизинцем поскребла черные усики над губой, подозрительно нахмурилась. — Но ты же сам говорил, что охотничий сезон еще не начался? Ты способен на браконьерство?

— А почему бы и нет? — огрызнулся Шилов, запихивая в рюкзак брезентовый плащ-дождевик.

— Я знаю, что это за браконьерство. Я догадываюсь! — Экономка прошла на кухню, грузно плюхнулась на табуретку и неожиданно заревела басом: — Вики! Если ты мне изменишь, я не выдержу! Я покончу с собой…

— Тьфу, черт побери! — выругался Шилов, поднимаясь с коленей. — Да перестань ты, прекрати выть сию минуту! Боже, как ты мне надоела со своей ревностью и подозрениями!

— Я женщина, Вики, — всхлипнула экономка. — Любящая женщина.

«Дьявол ты, а не женщина, — в сердцах подумал Шилов. — Вот уж поистине крест мученический взвалил на себя! Ведь уговаривали друзья: не бери, зачем тебе эта женоподобная бегемотиха? Сплошной шокинг. Не послушался, рассчитывал на полусемейную маскировку. А она уже третий месяц жилы тянет, живьем сожрать готова ради ненасытной своей ревности.

Ну погоди, завтра среди ночи не так заголосишь, сразу вспомнишь свой купеческий домик на Шаболовке. И поделом: за каким лешим надо было переться на край света?»

Шилов на мгновение представил колоссальный водяной вал, который внезапно обрушится на поселок, сметая и сокрушая все на своем пути… И почувствовал нечто похожее на жалость к этой любвеобильной глупой толстухе. Может быть, утром отправить ее с обозом в город по какому-нибудь делу? Нет, не стрит. Она же первая шум подымет, догадается, что спроваживает ее умышленно. Ну что ж: «Каждому свое», — говорили древние римляне…

— Иди топи баню, — сухо приказал Шилов. — Вечером буду мыться.

— Как, Вики? — удивилась Леокардия Леопольдовна, — У нас же баня в «чистый четверг»? По традиции.

— К черту традиции! Делай, что тебе говорят!

Он разъяренно топнул ногой и экономка мигом выкатилась из комнаты.

Все должно быть как перед настоящим боем: обязательное мытье, чистое белье и… молитва. Молиться он еще не разучился, тем более что из всех «приворотных» молитв знал только одну, предбоевую: «Даруй нам святой великомученик победоносец— Георгий…».

Может, это была просто блажь, мистическая чепуха, но он не хотел пренебрегать привычкой, которая сложилась в смутные годы гражданской войны и не однажды с удивительным постоянством оправдывала себя.

С рюкзаком, конечно, получилась накладка: напрасно он поторопился… Это и завтра сделать не поздно было. Ну да ничего: от Леокардии ничто никуда не уходит. А все, что случится потом, — решит завтрашняя ночь.

Берлин передавал спортивные репортажи — Германия жила Олимпийскими играми. В перерывах выступали вожди гитлерюгенда, хвалились рекордами арийской молодежи, склоняли во всех падежах бойкое слово «национал-зоциалисмус» и дерзко кричали «Зиг хайль». Клич этот переламывался на радиоволнах эфира, двоился, троился, уходил куда-то далеко в темные глубины космоса, отдаваясь гулким туннельным эхом.

Слушая, Шилов хорошо представлял себе раскрасневшиеся решительные лица белобрысых юных вождей, посмеиваясь про себя, кивал: да это неплохо, бирензуппе! Такие мальчики способны маршировать сколько угодно, способны клацать каблуками до тех пор, пока под ногой будет что-нибудь твердое. Если понадобится, они запросто обмаршируют весь земной шар, по любому меридиану: с песней, под бой барабанов и треск новеньких «шмайсеров».

Потом диктор-пропагандист на всю катушку чехвостил «советише русланд», не особенно стесняясь в выражениях и эпитетах. Приводил «неопровержимые данные» о росте агрессивности Красной Армии, которая уже сегодня имеет под ружьем «двенадцать миллионов солдат и сорок подлодок на Балтике». Над немецкими дипломатами в России нависла серьезная угроза…