Януш Пшимановский - Четыре танкиста и собака

Застегнув ларингофон под шеей, он переключил внутренний телефон и подал команду:

— Запустить двигатель, вперед!

«Рыжий» набрал скорость. С закрытыми люками он проскочил около горящей «пантеры», перебрался через ров на шоссе, въехал на пригорок.

— Нажми, Григорий, — мягко сказал Кос и взглянул на фотографию бывшего командира, на его Крест Храбрых и Виртути Милитари, прикрепленные к стенке башни. — Только бы успеть, только бы опередить...

Ночь несет страх перед неизвестностью, которая может подкрасться в темноте, а день возвращает смелость. Предметы вновь становятся твоими старыми знакомыми, приобретают цвет, форму.

С рассветом Маруся и Лидка перестали опасаться нападения. Огонек думала только о том, успеет ли вовремя подъехать «Рыжий», чтобы она еще смогла повидаться с

Янеком. Они присели на скамейке перед домом, обнялись и запели в два голоса известную песенку радистки.

— Тсс... — вдруг прервала песню Огонек и прислушалась.

Вдалеке можно было различить цокот копыт коня, скачущего галопом по шоссе.

— Все, операция окончена! — радостно захлопала в ладоши Лидка. — Сейчас и «Рыжий» здесь будет.

— Хорошо, а то у меня уже мало времени осталось.

Звук конских копыт быстро приближался. Всадник уже проскочил ворота, остановил коня, спрыгнул на землю и крикнул, бросив повод часовому:

— Лезь в окоп!

Он пересек двор и исчез в ходе сообщения, ведущем к огневой позиции артиллеристов.

— Орудие к бою! — услышали девушки команду, отданную запыхавшимся голосом.

— Подожди, я схожу к рации, — забеспокоилась Лидка.

Маруся осталась одна, продолжая тихо напевать. Но вот со стороны шоссе послышались характерные звуки — рокот моторов, скрежет гусениц.

Девушка насторожилась, поежилась, как будто от утреннего холода, и, сделав шаг к открытому окну, предупредила:

— Лидка, немецкий танк идет.

В той стороне, откуда приближались звуки, взвилась в небо и быстро погасла ракета. - Послышались очереди из «Дегтярева», ему ответили более медленные немецкие пулеметы.

В окне появилась бледная радистка.

— Давай спустимся в подвал.

Огонек, не произнося ни слова, прямо через окно вскочила в комнату. Вдвоем они подняли деревянную крышку, под которой крутая лестница вела вниз.

— Вы тоже, — обратилась Лидка к ротмистру, а когда тот, опять потирая руку об руку, не сдвинулся с места, добавила: — Быстрей, генерал приказал.

Она пропустила его вперед, а сама сошла последней, опустив за собой крышку. Все трое встали у небольшого оконца без рамы, обложенного снаружи мешками с песком и похожего на амбразуру.

Некоторое время их окружала неподвижная и холодная тишина погреба, а снаружи слышался рев приближающихся танков. Наконец в узком прямоугольнике окна показались две «пантеры».

— Невозможно, чтобы это были немецкие, — зашептала Лидка.

— Надо сообщить артиллеристам, а то эти их раздавят.

— Не думай об этом! — Маруся придержала ее за плечо. — На войне все возможно.

Танки, не доезжая до строений, свернули в сторону моря. В тот момент, когда ближайший сделал четверть разворота, из окопа гулко ударила пушка, а затем раз за разом, с интервалом в две секунды, повела огонь.

Ей ответили обе «пантеры», но снаряды попали не туда: один снес угол конюшни, другой взорвался перед домом. С потолка посыпалась глина, чер^з окошко подвала ворвалась струя песка и мелких камней. Девушки присели, прикрыв лица, и ждали, выдержит ли перекрытие.

Ротмистр остался стоять, лишь слегка подавшись в сторону от окна. Как только рассеялся дым, он снова выглянул в окошко и стал наблюдать за эвакуацией замершего на месте танка. Солдаты тащили по песку контейнер. Второй танк, обстреливая пулеметным огнем постройки, еще раз ударил по воротам осколочным.

— Еще раз! Еще раз! — Немцы подняли контейнер на танк за башню.

Девушки опять стояли рядом с офицером.

— Они не знают о нас, — сказала Лидка.

«Пантера» медленно начала отъезжать и скрылась за дюнами.

— Пойду, — заявил молчавший все это время ротмистр.

— Куда?

Офицер, не ответив, приподнял крышку подвала. Девушки, обменявшись взглядами, двинулись за ним. Прошли через комнату, выбрались на улицу, а затем все трое проскочили в ход сообщения.

Автоматчики, прикрывавшие отход десанта, вели огонь во все стороны. Случайная очередь просвистела над бруствером. Ротмистр прибавил шаг, потом побежал так быстро, как только можно было в узком окопе. За ним трудно было угнаться.