Николай Иванов - Разговор с незнакомкой

— Сейчас будем делать, — ответил Джавахишвили и, осторожно погружая сапоги в вороха снежной пыли, нанесенной ветром в траншею, медленно двинулся вперед.

Старший сержант Рыльский волновался. Часа два уже прошло, как его группа, обойдя березовую куртину справа, залегла за кучей занесенного снегом валежника, ожидая группу захвата или хоть каких-то сигналов от нее. Не было сигналов и от левой группы обеспечения, которая должна была замаскироваться метрах в пятистах от них, в неглубоком русле пересохшего лесного ручья. Становилось очевидным, что из-за пурги связь с группами потеряна.

— От ты ж, зараза! — выругался Рыльский. — Как на том полюсе, а не на ридной Украини.

— Яншин, Попов, Бойко! — окликнул он разведчиков после минутного раздумья. — Давайте — вперед! Надо шукать своих, шо це там з ними. Чуть что — дадите красную. Ракетница в норме? Ну, добре…

Трое бойцов поднялись. Сначала они шли пригибаясь, клоня туловище вперед, словно ввинчивая себя в гудящую белую стену колючего снега. Но вскоре пошли в рост — в полутора метрах едва можно было различить друг друга.

И тем не менее, пройдя не более ста метров, они буквально столкнулись с сержантами Бондарем и Черняком.

— Ну еще момент, и я бы лукнул, как пить дать, — сказал Бойко, пряча под халатом гранату.

— В таком котле друг дружку перебить ничего не стоит, — согласился Черняк.

— А вы чего тут?

— Мокрушин послал. Как сгинули все: ни вас не слышно, ни ребят. Пропал генацвале, как в воду…

— Вот и мы тоже, — вздохнул Бойко. — Ладно, пошли вместе, что остается…

Они углубились в чащу. Пробираясь через бурелом, цепляясь за острые сучки, с треском разрывали белые маскхалаты, в иных местах по пояс проваливались в снег.

Когда переходили небольшую поляну, неожиданно возникшую на их пути, ефрейтор Яншин, замыкающий цепочку, вдруг вскрикнул и исчез в кромешном снеговом месиве. Остановившись, разведчики не сразу смогли понять, что к чему: прямо под ногами у них, в глубокой бесформенной снежной «проруби», что-то барахталось и сопело. Черняк, не раздумывая, «нырнул» в «прорубь» и через минуту выкатил оттуда огромный снежный ком, оказавшийся Яншиным. Вокруг «проруби» ухнул, обваливаясь, снег, обнажая устье глубокой воронки.

— Братцы, плавать-то я не умею, чуть не загиб, — пожаловался Яншин, вытряхивая из-за пазухи снег. Черняк, нервно хохотнув, спрятал за голенище финку.

— Воронка — черт с ней! — рассуждал Бондарь. — Их тут — пруд пруди. Но как здесь оказалась поляна?!

Не успел он проговорить, как впереди короткой голубоватой молнией вспыхнула осветительная ракета. Считанные мгновенья задержался ее мертвенный неверный свет в клубах снежной завесы, но эти мгновенья позволили заметить две мутные тени, высвеченные в сизом снежном облаке. Тени двигались навстречу им. Разведчики рухнули в снег.

Траншея оказалась короткой.

— Ну точно, боевое охранение здесь было, — сказал Джавахишвили, когда разведчики выбрались наверх. — Бруствер обвалился — пулемет стаскивали, не иначе…

— Где-то рядом должен быть ход сообщения к блиндажу, — предположил Козленко.

— Правильно думаешь, Козлик, — согласился младший сержант Кондратьев. — Мы где-то в тылу у них.

— Вперед и тихо! — Джавахишвили, выше колен проваливаясь в сугробы, нырнул под крону невысокой раскидистой ели.

Предположения оправдались. Не пройдя и ста метров, разведчики обнаружили свежий, еще не заметенный поземкой след, обрывающийся сразу же у глубокой капитальной траншеи.

Джавахишвили и Власов, присев, бесшумно перевалились через бруствер. За ними скатился Козленко. Остальные залегли у кромки окопа.

Один из немцев нес на спине что-то громоздкое. Бойко показалось поначалу, что солдат кого-то тащил на закорках. «Битый небитого везет», — мелькнула в голове его лихорадочная и не слишком своевременная мысль, и когда громадные бахилы-сапоги прошагали в двух метрах от него, Бойко вскочил и, наискось размахнувшись, с силой опустил приклад автомата на затылок немца. На спине у солдата был огромный термос. Он-то и помешал — удар приклада пришелся по плечу. Стукнувшись о термос, соскользнул в снег автоматный диск, немец покачнулся, отлетел в сторону, но устоял.

Черняк, волчком вынырнувший из сугроба, вскинул с колена автомат. И перерезал бы он немца пополам очередью, не иначе, да нет — собачка не подалась, жми не жми, и кулаком по ложу — без пользы, видать, основательно забило снегом оружие.