Александр Бабин - Узник концлагеря Дахау

Петр Никифорович по-отцовски посмотрел на гармониста, потом на молодых, на рядом сидящую с ним супругу Анну Андриановну с заплаканными глазами. Ему почему-то захотелось взглянуть на небо или от того что там за холмами слышны раскаты грома, а может, его душе захотелось попрощаться с ключанским небом. А такого красивого неба нет на всем белом свете, на голубом покрывале плыли белые кучерявые облака, и они так близко, стоит только подпрыгнуть – дотронешься рукой.

Семен Иванович прервал его думы:

– Сват, сейчас дождь подойдет, ишь как молния разыгралась, вымокнем, столы в дом надо занести.

– Пожалуй, – подумал вслух Петр Никифорович и встал, не переставая думать, как без него и сына справятся с домашним хозяйством жена, престарелая мать, сейчас прибавилась невестка. Если что помогут соседи, так мужиков под корень заберут на войну, если что дед Самойл и его возраста сельчане, но они им не помощники, самим понадобится помощь.

Гости как бы ждали команды хозяев застолья дружно вставали из-за стола и по очереди подходили к молодоженам, поздравляя и в то же время, извиняясь, решили покинуть свадьбу. Все понимали: Петру Никифоровичу завтра идти на войну, ему нужно отдохнуть, собраться в дорогу. Мужики, уходя, вернули ворота на их законное место. Там, за воротами, осталась спокойная размеренная жизнь, какая она будет завтра, никто не знал…

Утром следующего дня призывники собрались у конторы. В сторонке их ожидали подводы. Председатель сельсовета торжественно прочитал напутственную речь, наказав с честью защищать родную землю, не осрамить своих отцов и обязательно вернуться живыми. Призывники решили пройтись по деревне пешком, попрощаться с родными местами. Выйдя за околицу, остановились у кромки леса, и каждый завязал узлом ветку березы. Узел для них станет оберегом, если сохранит свою форму, солдат с войны вернется живым. Эту традицию придумали не они, а их отцы, уходя на первую мировую войну. Сейчас тот же враг топчет русскую землю…

Прошло две недели войны. Поздно вечером в дом Ивана постучался председатель, войдя в избу, снял фуражку, встал у порога. Иван, посмотрев на его мрачное лицо, понял, вот и подошла очередь и до него идти на войну.

– Здравствуйте, извините, за столь поздний визит. Иван тут вот какое дело, я только что от военкома, с утра за тобой машина подойдет. Повезут сразу в Курган, по пути из соседних деревень мужики подсядут, – сразу изложил суть своего прихода. – На железнодорожном вокзале формируется состав из зауральцев. Вот оно как получается, военком так и сказал: «Красная армия не может одолеть немца».

Первая запричитала Анна Андриановна, за ней бабка Прасковея. Татьяна, выйдя из горницы, второпях проговорила:

– Я добегу до родителей, – и выскочила из избы.

– Может, и не придется тебе повоевать, столько народу на фронт мобилизовали в первую партию, миллионы. Дадут немцу прикурить! – решив смягчить разговор, смотря на мать Ивана и на бабушку Прасковею. Они, прижавшись, забились в угол под божницу. Свет от керосиновой лампы освещал лик иконы Иисуса Христа, его глаза смотрели на него. Подумал: наверно, господь им не доволен, принес в дом горестные вести.

– Дядя Василий, вы уж моих не оставляйте, помогите, если что. Тесть, конечно, поможет, мужиков в округе скоро всех позабирают на фронт. А из нашего села еще кого призывают? – с надеждой спросил, приходя в себя, начиная понимать, что, может, и не вернутся с войны. Если отцы за две недели не смогли победить немца. Значит, и не так все хорошо на фронте, как пишут в газетах – враг остановлен и скоро будет разбит. Дед Самойл тут на лавочке рассказывал, что немца нахрапом не возьмешь, у него все по полочкам расставлено, аккуратный гад.

– В этот раз тебя одного призывают. Военком сказал, сначала курс молодого бойца пройдете, оно и правильно: не обстрелянных солдат и в пекло, какие из вас вояки, пушечное мясо. Я вот в армии служил, имею кое-какой опыт, просил военкома послать меня на фронт, сказал, пойдешь в последнюю очередь, страну кормить надо. Скоро на полях тоже фронт развернется. Бабами командовать буду, вон оно как, – и сел на скамейку у печи. – Несколько ночей не сплю, посеять посеяли, а вот кто уборочную отведет, к осени в деревне останутся из мужиков я да дед Самойл со своим взводом стариков. Не собери вовремя урожай, говорить тебе не надо, органы приедут и арестуют, сейчас с этим делом строго. Анна Андриановна, я в избе покурю, – спросил разрешения.