Яков Лович - Враги

Бормочет чтица, повторяет свод…

Блаженство безмятежного покоя.

Ушёл – уйдём. К кресту усталых рук

Прижался нежный стебелёк левкоя:

Привет с земли. Прости. До завтра, друг!

Бесконечные похищения с целью выкупа ознаменовали и следующий год. Разгул бандитов продолжался. По всей Маньчжурии продолжались бесконечные стычки и даже бои с хунхузами. В окрестностях Харбина действовали большие шайки, которые частенько «умыкали» горожан, требуя за них огромные выкупы. Очень часто «крали» и эмигрантов.

Но не это одно было несчастьем эмиграции. Большой бедой был разлад, разъединение эмиграции. Запутавшаяся в политических противоречиях, эмиграция начала войну в своей среде. Особенно энергично шла борьба между народившейся, новой русской партией фашистов с демократическими группировками. На общественных диспутах бывали очень горячие столкновения. Были драки, скандалы, однажды, например, собрались повесить харбинского демократа Горчакова. Были на этих собраниях странные выступления. Сибирский сепаратист Головачёв ратовал за отделение Сибири от России, а адвокат Иванов на своих лекциях о масонах представлял русскую историю как сплошное позорище и смешал с грязью всех русских деятелей XVIII века, свалив в эту грязь и Петра Великого, и Екатерину, и Кантемира, и Суворова.

Сумбурное время переживала эмиграция. Ни чёткости мысли, ни общего стального фронта против большевиков пока ещё не давали эти бестолковые дни – всё было впереди.

С грустью переживал это Полунин и думал, что если так пойдёт, то не страшна будет большевикам эмиграция. Приходило в голову, что в значительной степени это разъединение эмиграции и нелады – результат тайной работы агентов Коминтерна, которые проникли в эмигрантскую среду.

Работать в «Сигнале» становилось всё труднее. Не всё одобрял в действиях эмиграции «Сигнал». Он осуждал крайние действия и разлад внутри эмиграции – и потому попал в немилость у некоторых группировок. Это стало нервировать, выбивать из колеи, мешать правильной работе в тех целях, которые должна была ставить себе эмигрантская газета. Вместо концентрации сил на основном фронте борьбы с большевизмом во всех его видах нужно было тратить энергию на то, чтобы отбиваться от нападений и атак, казалось бы, естественных союзников в общей борьбе с Коминтерном. Всё это было очень печально. В этой бессмысленной толчее на месте шёл месяц за месяцем.

Год был не так богат происшествиями, как предыдущий, но их было не мало. Год начался с таинственного происшествия. Во двор советского консульства была подброшена отрезанная голова некоего Огнева. После прошлогоднего похищения Кофмана были произведены новые похищения – Шерель де Флоранса, Чаповецкого и других евреев. Был убит известный бандит Валевский со своим помощником. Покончил самоубийством свою бурную жизнь бывший сотрудник «Сигнала» Буйвинд, молодой юрист. Летом Полунин похоронил полковника Сурея – в прошлом командира полка. Осенью и зимой город был взволнован кровавым нападением на квартиру нотариуса Второва, похищением и убийством пианиста Семёна Каспе и самоубийством советского деятеля Лабузы, который, будучи агентом ГПУ, запутался в этой работе, соблазнился деньгами иностранной контрразведки, был разоблачён и предан своей любовницей, подосланной чекистами, и развязал этот сложный узел выстрелом в номере новогородней гостиницы «Гранд-отель».

– Саша, я пришла к вам за советом, – сказала Ольга Синцова, входя в редакционный кабинет Полунина.

Девушка была взволнована, ее голос дрожал. Полунин вскочил из-за стола, усадил её.

– Что с вами? Вы дрожите…

– Мы говорили с мамой сегодня, что нам не к кому обратиться за советом, кроме вас. Вы должны помочь…

– Вы меня пугаете. Что случилось?

Ольга опустила голову, некоторое время молчала, собираясь с мыслями, потом заговорила:

– Вчера приходит Надя. Весёлая, оживлённая. «Поздравьте, – говорит, – меня. Я поступила на службу». Мама спрашивает: «Куда? Как это случилось? Почему ты ничего не говорила?» Надя заявляет: «В правление КВжд». Мы с мамой поражены. «В качестве кого? Кто тебя устроил?» – «Сахаров помог, машинисткой устроил. Шестьдесят рублей золотом». Дальше рассказывает, что так как она была усыновлена отчимом, а Григоренко был китайским подданным, ей удалось выбрать паспорт Маньчжоу-Го, и советчики, её друзья, её устроили в правление КВжд. Вы понимаете, Саша, – ведь это ужас! Вы понимаете, что это значит? Ведь её обработают там по-советски, окончательно обработают. Что делать, Саша, посоветуйте…