Эрик Шабаев - Друг другу вслед

— Чего ж цацкались? Гнали б в шею, — заметил Игнат.

— Ты ведь знаешь нашего Павла Варфоломеевича. Поставили вопрос ребром: гнать из партии, как саботажника и прихвостня буржуазии. Председатель подумал и говорит: «Нет, расправы не допущу. Человек должен сам постигнуть, на чьей стороне правда. Наш долг — убедить его. К тому же Крутов не таится подобно другим, открыто высказывает свою программу».

— Тоже верно, — задумчиво произнес Игнат.

— Слушай дальше. Потом свалилась гора дел, о Крутове позабыли. Но он-то о нас помнил. Завел тесную дружбу с заводским врачом, с солдатом из писарей, Фомкой-губастым, есть в поселке такой горлодер. Как-то подходят ко мне ребята-фронтовики, интересуются: дескать, каково прихвостень живет-может? «Не до него, мол». — «А разобраться надо, — настаивают ребята. — Говорят, чуть ночь — укрывается на кладбище. Почему ж не ночует у себя? Болтает направо-налево: мол, большевики угрожают ему смертью…» Посмеялись мы с братвой, разошлись. В мае, когда началась мобилизация фронтовиков, хлопцы снова явились в штаб: «Арестовать бы надо эту сволочь, Николай. Подбивает солдат на мятеж. Дескать, вы делайте вид, что согласны, а вооружат — спросим за все!»

— Было колготни, — сказал кто-то. — Ну, да Горшенин расскажет. Сам унимал сборище.

— Сколько та компания крови нам попортила, не счесть… — сказал Горшенин. — Отказал в винтовках местный штаб, Крутов сговаривается с дружками о добровольном отряде, едет в Уфу. Там сразу не разобрались, что к чему, выдали оружие, но с условием: выступить на Самарский фронт. Это Крутову не понравилось. Мол, не готовы, то да се. Ночью их оцепили и выдворили из города, а нам телеграмму: так и так. Встречали мы их в Запрудовке, где пересадка на Белорецк, изготовили пулеметы, ждем. Вот и они, целым составом. Высыпали из вагонов, попятились, а куда денешься? Крутов молчит, зато вылез губастый: «Ага, до карательных отрядов дошло, м-мать? Сказывали нам умные люди, не верили!» Мы его в сторонку, зачитали приказ: кто подлежит призыву, едет в Златоуст, прочие мотай домой. Отправили, а тут белочешский мятеж, атаман из степей надвинулся, и закипело все кругом. Потом Иван Дмитрич отступил сюда с колоннами. Крутов к нему в штаб, мол, не требуется ли честная помощь? Его сразу сделали начальником железнодорожной станции, а Павлу Варфоломеевичу прислали бумагу: Крутов и прочие должны быть немедленно введены в ревком. Что ответил председатель, вы знаете…

— Да ну его к черту, Крутова! — вспылил Алексеев. — Будто о нем наши заботы сейчас. Что будем делать? Неужели…

И все поняли, что он хотел сказать: неужели Павла Варфоломеевича нет в живых, неужели, погиб?

За дверью снова загремело, и в комнату вошел комендант штаба, неся целую связку наганов. Он оглядел арестованных, вповалку лежащих вдоль стен, смущенно крякнул.

— Товарищи члены Военно-революционного комитета и которые богоявленцы. По приказу главкома… словом, вы свободны. Извиняйте, если что не так. Вот ваше оружие, в целости и сохранности.

В коридоре ждал Санька Волков.

— Наконец-то! — сказал он и обессиленно уткнулся в Игнатово плечо. — Спасибо Томину и интернационалистам Сокача.

— Постой… Где Павел? — спросил Горшенин. Санька молчал. Горшенин ухватил его за грудки, но парень был глух и нем, только из глаз катились слезы.

— Ну-ка… идем к главкому! — вдруг вскинулся Игнат. — Потолкуем, окончательно и бесповоротно.

— О чем? — тихо, через силу обронил Волков. — Нету нашего председателя… Мало того что убили на глазах у дочери… увезли, бросили в костер…

Горшенин резко повернулся, оступаясь, пошел к выходу.

В штаб отправился один Игнат, сколько его ни отговаривали. Комендант рысцой забежал вперед, растопырил перед ним короткие пальцы:

— Эй, эй, товарищ!

Игнат потеснил его, распахнул дверь, из-за которой сыпала дробь пишущей машинки. Енборисов прекратил хождение по ковру, с досадой оглянулся.

— Что вам угодно?

— Как пройти к главкому?

— Он с утра на передовых позициях. Докладывайте мне.

— Вопрос: по какому праву были арестованы члены Белорецкого комитета и с чьего ведома напали на квартиру Точисского?

Енборисов пожевал губами, с иронией прищурился:

— Вы обратились не по адресу. Штаб войск, не менее чем кто-либо, возмущен бесчинствами на заводе. Виновные в них будут преданы суду и понесут наказание… Не поддавайтесь на провокацию, товарищ! — Сочтя разговор оконченным, он кивнул машинистке: — Продолжим: «Как и на Первом Верхнеуральском съезде Советов…» Нет, лучше не так, о съезде забейте. Просто: «Как выборный командир казачьих революционных войск, ближайший соратник Ивана Каширина, я со всей твердостью заявляю, что не вложу клинок в ножны до тех пор, пока…» Кстати, на какой час назначен митинг?