Алексей Федоров - Моя война

– Вот не везёт, эта парочка пришла надолго, даже зарыться в сено не успели, теперь будем мерзнуть до их ухода, – прошептал я Яшке.

Было обидно – время позднее, хочется спать, а холод такой, что не заснёшь, если не зароешься в сено. Но тишину нарушить нельзя, пришлось терпеть и ждать.

Шёпот становился громче, но слов разобрать было невозможно, даже нельзя определить, на каком языке говорят. Страх постепенно исчез и сменился злобой. Завтра предстоял рывок километров на 60, надо бы выспаться, а тут мешают.

Голоса внизу становились громче, и вдруг высокий голос, на полушепоте казавшийся женским, произнес:

– Эх… твою мать! Партизанить так партизанить. Александр обещал дать два автомата. Как получим, сразу начнем фашистов бить.

Русские! Мы с Яшкой невольно прижались друг к другу, сердца забились учащенно.

– Лёш, может спуститься, ведь наши, – шепчет Яшка.

– А если власовцы?

И мы замираем.

Густой баритон, почти бас, отвечает высокому голосу:

– Лишь бы скорее дал, а там найдём, что с ними делать. Мы бы давно могли их достать сами у немцев, если бы не Федор.

Дребезжащий голос отвечает:

– Ты, Валерий, все торопишься, на риск идешь. Если бы послушались тебя, давно бы нас перебили. А теперь автоматы сами в руки идут, без лишнего риска.

– Тебе бы, Федя, на печке спать всю войну, а ты в лесу оказался. И как ты бежать рискнул такой осторожный, – ответил баритон, принадлежавший Валерию.

– Да чего там спорить, полезем наверх, спать, – предложил четвертый голос.

– Давай сначала по последней затянемся, – сказал Валерий, и внизу сверкнул в чьих-то ладонях огонек зажигалки.

– Свои, спускаемся, – шепнул я Яшке и быстро скользнул вниз.

– Товарищи, здравствуйте, – взволнованно крикнул я, вставая с земляного пола сарая.

– Гусь свинье не товарищ, – полушепотом произнес Валерий, и я почувствовал, как ствол пистолета уперся мне в живот.

– Кто такие, откуда? – продолжал Валерий. – Эй, Федор, куда удрал, иди сюда, тут бродяжки какие-то, а ты бежишь с перепугу.

Федор, выскочивший из сарая, вернулся и тоже спросил:

– Кто такие?

– Мы пленные, бежали из Германии, идём в Швейцарию.

– Где вчера были?

– В Фонтен-Франсез.

– А почему здесь остановились?

– Сарай понравился.

– Сколько вас?

– Я да Яшка.

Пока Валерий допрашивал, двое других обыскивали нас и в темноте шуровали в сумке.

– А зачем нас искали?

– Да нам кто-то намекнул, что здесь русские есть.

– Кто сказал?

– А чёрт его знает.

– Ну и как же вы искали?

– Спрашивали по деревням, да никто не подтвердил, что вы тут.

– Что сегодня делать собирались?

– Идти дальше.

– По карте шли?

– Да.

– Карта здесь, Валерий, – вмешался высокий голос, – здесь еще бутылка вина и хлеб с мясом.

– Разопьем для встречи. Как вас зовут? – спросил Валерий.

– Алексей и Яков, – ответил я.

– По этому случаю выпьем по глотку вина.

Наша вторая бутылка пошла вкруговую. После этого быстро ликвидировали и нашу закуску.

Так закончился длившийся почти два месяца первый этап нашей жизни после побега из штрафной команды «387 Rur».

Невольно напрашивается короткая фраза «нам повезло». Правильно ли это будет? Везение это или закономерность? Наверно, закономерность. У меня слова «везение» или «счастливый случай» ассоциируются с бездействием. К примеру, так: работаем мы в штрафной команде, мечтаем попасть в Швейцарию, и вдруг является к нам человек, сажает нас в машину и известными только ему путями и методами переправляет нас туда. Это и есть везение. А у нас другой случай: сколько труда, нервов пришлось нам затратить, сколько опасностей преодолеть, чтобы встретиться с земляками. Значит, не к нам счастье шло, а мы его искали. Да ещё с большим риском. Это уже закономерность – «кто ищет, тот всегда найдет». Вот что подходит к этому периоду моей жизни после пленения.

Скептик ответит: но ведь вы могли не встретить земляков и двигаться в Швейцарию, а в пути при переходе границы вас многое могло ожидать. Верно. Но ведь мы встретили своих, а до этого дважды вступали в контакт с силами Сопротивления (Мария в Бельгии, Луи Калё во Франции). Западная Европа была нашпигована группами, отрядами, штабами движения Сопротивления и это была закономерность.

Значит, тяжелый переход после побега, широкий разворот сил Сопротивления и благожелательное отношение населения позволили нам добиться своего. Короче: активная борьба за идею в благоприятных политических условиях принесла плоды.