Алексей Федоров - Потерянная земля

Большое человеческое спасибо:

Димке Безродному — за помощь в разработке идеи. Без его участия книга вышла бы совсем другой.

Л.Ф. Безродной — за редакторскую правку.

Насте Матвеевой — за перевод на немецкий.

— Так-так… Вадим Леонидович, значит? Почему нарушаем, Вадим Леонидович?

Вадик подавил мучительный стон и выбрался из машины. Лицо гаишника светилось с интенсивностью светофора — красного, разумеется. Он был горд собой, ну еще бы, чуть ли не федерального преступника повязал. Хотя, возможно, столь насыщенный цвет лица происходил от жары, давно и прочно обосновавшейся в городе и заставлявшей дрожать воздух над раскаленным уже с утра асфальтом, дышащим жаром как сковорода. «Зеленку» и портупею страж законности натянул прямо на футболку, не рискуя получить тепловой удар, одевшись по форме… любимый пост в поселке Заволжский.

— Простите, а что я нарушил? — Вадик твердо решил прикидываться до конца, хотя уже понял — его вынужденный кульбит не остался незамеченным встречной бело-голубой «пятнашкой» с мигалками на крыше. По рации передали…

— Обгон через сплошную линию разметки правилами запрещен, вы не знали? Что везем? — полосатый жезл постучал по доскам борта, ребрами проступающим под синим тентом «Газели».

— Продукты питания. Ира, дай документы! — девушка на пассажирском сидении вжикнула змейкой своего небольшого чемоданчика и протянула целлофановый файл, внутри которого пестрели ровные колонки цифр и наименований в накладных. Сотрудник правоохранительных органов взглянул на них лишь краем глаза, даже не доставая из пластика.

— Тент откройте.

Вадик, шаркая шлепанцами по пружинящему асфальту, понуро поплелся выполнять просьбу инспектора, но тут разглядел среди стартующих со светофора машин своего обидчика.

— Вот его тормозите, это он меня заставил из ряда выскочить! Дорогу не уступил, гад! — инспектор недоверчиво покосился на него, но все же махнул жезлом перед носом наглухо тонированной канареечной «копейки», местами прогнившей до дыр. «Автомобиль» с душераздирающим визгом стертых до нуля колодок, соскочил с асфальта и затормозил на обочине, подняв тучу пыли. Вадик мельком подумал, что хотя бы на посту ребята могли включить поворотники.

— Ну, пошли, посмотрим… — гаишник приглашающе указал на агрегат палочкой, но Вадик и сам был не против пообщаться с «водилой» на другую букву. Тонируются, уроды, до такой степени, что сами ничего не видят…

Двери нарушителя были все еще закрыты, черные стекла подняты — это в жару! — а кузов машины сотрясали мощные басы магнитолы. Инспектор постучал по стеклу водительской двери — и, не дождавшись реакции, потянул за ручку…

И едва успел поймать вываливающееся из-за руля тело. На гаишника снизу вверх уставилась блаженно ухмыляющаяся физиономия молодого парня, в первый момент зажмурившегося от осветившего лицо яркого утреннего солнца, но почти сразу проморгавшегося. Зрачки его могли поспорить по размеру с пятирублевой монетой, но и без этого Вадик уже сообразил, в чем дело — слишком характерно пах дым, густыми клубами рванувший из салона на улицу. Убитое в ноль тело, поддерживаемое инспектором за плечи, идиотски хихикнуло, сделало глубокую затяжку — и сдавленным от сдерживаемого дыхания голосом предложило гаишнику:

— Дерни, братишка… вещь! — инспектор отпрянул, когда ему в лицо потянулась наполовину высаженная «козья ножка», темная от пропитывающей ее слюны. Водитель, лишившись поддержки представителя закона, ударился затылком о бровку асфальта и каким-то невероятным кульбитом выкрутился из-за руля на дорогу, умудрившись не только ничего не сломать, но, по-видимому, даже не ушибиться; это вызвало у него новый приступ веселья.

Рывком распахнулась задняя дверь — из машины пыталась выбраться соплюшка лет шестнадцати. Ей это не удавалось, помимо плохой координации сильно мешали руки удерживающего ее парня, очевидно, еще не переставшего соображать, а также валяющиеся на полу многочисленные бутылки, то и дело лезущие под высокие каблуки… заикнулась музыка, выключенная передним пассажиром — и стала слышна тирада девушки, щедро разбавленная многоэтажным матом.