Николай Иванов - Объект 217

– А может, пусть бы посидела эти два дня? – предложил лейтенант, пытаясь выжать хоть малую толику оправдания от своих предыдущих действий. – На всякий случай…

Майор не ответил, он был занят своими мыслями, которые словно втирал носовым платком через свой высокий лоб. И когда Соболь подумал, что его предложение принято, начал размышлять вслух:

– Отпустить… Хорошо. Или… или наоборот, плохо. Плохо! Враг заметался, и надо, чтобы он увидел: мы не пошли у него на поводу. И тогда начнет торопиться еще сильнее. И, как бывает часто в таких случаях, станет делать ошибки или хотя бы оставлять следы.

Раздался стук в дверь. Вечный часовой Гаврила впустил бабу Лялюшку, не без почитания переступившую штабные хоромы. Оглядела их пристально: да, это не их навесик с нарами, где всей бригадой вповалку…

– Звали, сыночки?

– Мы не зовем, мы вызываем, – поставил на место гостью лейтенант.

– Еще не дед, а уже ворчишь, – неодобрительно посмотрела на нетерпеливого офицерика старуха. Соболь хотел опять возразить, но майор опередил:

– Звали, звали, баба Лялюшка. Проходите, присаживайтесь. Имя у вас больно красивое, необычное, со смыслом.

Польстил, польстил бабуле своим учтивым обхождением. Не сказать, что шла она в особый отдел совсем уж без робости, но грехов за собой не чуяла, а значит, имела право на уважение к себе.

– Так будет иметь смысл, ежели половина деревни на коленях пересидела: нянчилась со всеми, кого оставить не на кого было. Мой хозяин… – Глянула на лейтенанта: ты, хлопчик, еще титьку у мамки сосал, а мы Отечество защищали. Потому не стращай никого, а бери пример со своего командира. – Мой Федя пропал в Первую мировую, так что своих деток не заимелось. А теперь даже страшно представить, сколько лялюшек окажется после этой войны…

– Война страшная, – согласился начальник контрразведки. Подвинул табурет себе, подсаживаясь к гостье за один стол. – Как вам работается?

– Девки говорят, что, если бы можно было солнце подпереть, работали бы и больше. Тяжело, не скрою. А надо.

– Это вы правильно сказали – «надо», – согласился Врагов с «девками». Подвинул ближе к бабе Ляле «крылатку» с новым букетом полевых цветов – женщин они умиротворяют и располагают к беседе. Успел посмотреть и на Соболя: только попробуй этот букет стащить… – А вы знаете такого рабочего – Кручиню Ивана Павловича?

Гостья улыбнулась:

– Твое дело не секрет, вчерась под звездами чуть не поцеловались, – не без восторга поведала о приключении, которого у нее, может, ни разу в жизни и не было. – Случайно, а заполучила крохи женской радости. А что, не надо было?

Ординарец внес поднос с кружкой дымящегося чая и сладостями, замер – кому подавать? Майор указал на гостью. Солдатик рукавом протер стол, поставил на него блюдечко с разнокалиберными кусочками нащипанного сахара, рядом оставил кружку. Баба Лялюшка без промедления цапнула рафинад, молниеносно положила его в карман юбки.

– Крестнице. Организм растущий, – пояснила майору, чтобы не подумал, будто своровала, да еще для себя.

Перелила из кружки кипятка в освободившееся блюдечко, расселась купчихой, поднесла парящее озерцо ко рту, пустила по нему рябь, остужая. Глотнула напитка, блаженно прикрыла глаза:

– Хорошая заварка, сытная. Чую, что и листья смородинки положили, и веточку малины, и ягодку какую-то. Вкусно. Спасибо. Еще налью, – плеснула снова на блюдце. – Так об чем мы?

– Про ваше свидание, – напомнил разговор распарившейся над чаем бабе Лялюшке начальник контрразведки. – Только вот жених ваш утверждает, что потерял на этом свидании что-то. Искал потом…

Невеста, не посчитав вопрос сложным, сначала отхлебала до донышка чай, потом добавила в блюдце третью порцию и лишь после этого ответила:

– Так ножичек свой и искал. Спохватился сразу: то ли при мне обронил, то ли напарник взял. Было дело. Искал. Он ему – как припев в песне, потому что обувку им в бригадах и селах непрерывно чинит. Горит обувка на такой работе-то. А что, нашли?

Врагов приподнял газету, которой был прикрыт нож.

– Он самый, – подтвердила старуха, не успевая утирать выступающий пот, но и не имея сил оторваться от вкусного напитка. – Мне, правда, не каблуки точал, а половник делал, суп в котле нечем мешать. Но запомнила. По ленточке черной на ручке, она трепыхалась, как у морячков на бескозырке. У меня Федор в матросах был на Балтике, и у Вари муж, Василий, тоже как раз в моряках служит. Так что морячное дело знаем.