Уильям Эш - Выбор оружия

— Помолчите. — Лоринг повернулся к ним спиной и резким высоким голосом позвал солдата. — Решено. Теперь можно и напиться перед обедом. У него была привычка щелкать зубами после каждой фразы, так что слова иногда вылетали укороченными. Томас откинулся на спинку стула; он еле заметно улыбался от радости, что удалось обвести вокруг пальца этих двоих, и оттого, какие возможности открывались теперь перед ним. Шэфер в счет не шел, но с победой над Лорингом он мог себя поздравить.

— Все это очень хорошо, — жалобно сказал Шэфер, обиженный своим поражением, смысла которого он так и не понял. — Но у нас где-то происходит утечка информации, и я должен заткнуть эту щель. Проклятые мерзавцы проникают в район из других мест и при этом точно знают, как действовать.

— Конечно, — подтвердил Томас. — Посадите за решетку хоть вдвое больше, чем сейчас, они все равно сохранят свои связи. Пока есть хоть маленькая надежда, что мятежники возьмут верх, люди будут на это рассчитывать и помогать им. Надо раз и навсегда доказать, что такая возможность исключена.

— Но пока что вы напрасно не послушали меня и не избавились от туземцев в вашем отделе.

— Если бы я старался заслужить одобрение, — засмеялся Томас, — то остался бы вообще без персонала. У нас с вами разная работа, Бык. Вы должны ставить препоны, а я — пускать машину в ход. Я вроде бы должен превращать интернированных в добрых граждан, а этого не сделаешь без помощи местных людей.

— Зря тратите время. Единственный способ доказать, что мятежникам не взять верх, — это устроить им кровавую баню, да пострашней, чем до сих пор.

— А мы докажем это по-иному, — Томас старался излагать свои взгляды в наиболее приемлемой для этих двоих форме. — Предоставим местным то, чего они добиваются, как только сможем их убедить, что их интересы вполне совместимы с нашими.

Томас тут же спохватился, что сделал ошибку: не следовало подсовывать Лорингу набор слов, за которым он обычно скрывал свои истинные взгляды. Военная форма подвела, он порой забывал, что форму носят не одни тупицы.

— В том-то и беда с вами, политиканами, — презрительно сказал Лоринг, — что уж очень вы упиваетесь собственной пропагандой. Это же самообман. Мы строили империю с пушками, когда у туземцев были одни копья. Теперь у них самих есть пушки. Что же нам делать?

— Видно, угрожать им атомной бомбой.

— А почему бы и нет! — Лоринг принял его слова вполне серьезно. — Черт возьми, мы бы сразу увидели, насколько мятежники заботятся об интересах своих сограждан. Они бы быстро смылись или списали со счета основную массу населения.

Шэфер с удовольствием слушал, как Лоринг поддевает ТоМаса; но вдруг нахмурился и задумчиво сказал:

— Боже правый! Послушать вас, так и забудешь, что при нас эта страна дошла до такого расцвета, какой ей не снился в прошлом, да и в будущем тоже.

Томас и Лоринг дружно засмеялись, хотя каждый отлично понимал, что смеются они по разным причинам.

— А что, разве это не правда? Они резали друг друга до нашего прихода и снова начнут, как только мы уйдем.

— Я не отрицаю, что наша власть — великое счастье для них, — сказал Лоринг. — Только это не имеет ни малейшего отношения к тому, сумеем ли мы здесь удержаться или нет.

— А я утверждаю, — Томас с запозданием высказал свои действительные взгляды, — что, если бы мы на деле показали, что наша власть здесь — великое счастье для страны, ничто не могло бы поколебать наше влияние и в будущем.

— То, что вы имеете в виду, легко проверить, — сказал Лоринг. — Представьте на миг, что мы уничтожили службу безопасности, и спросите себя, что тогда будет.

— Нам нужно время, время!

Всякий раз, когда разговор обрывался, слышны были монотонные щелчки вентилятора — словно речь каждого из них была заранее отмерена точным количеством щелчков; а может, и жизнь их была скроена по определенному шаблону, который уже нельзя изменить: и тогда маленькая победа Томаса уже не зависела ни от него, ни от них, а была предопределена заранее, до того, как они встретились за этим столиком; и исход допроса пленного Томасом тоже давно предрешен, так же как все остальное, о чем они вели свой бессмысленный спор. Шэфера позвали к телефону, и он вышел в комнату, где обычно шла карточная игра.

Томас все пытался уяснить для себя, как это Лоринг при своих убеждениях охотно уступает ему право вести допрос.

— Интересно, почему вы согласились? — спросил он,

— Мне не очень нравилось, как начал Бык. И кроме того, — добавил он с недоброй улыбкой, — я полагаю, что вы и эта сволочь там, в госпитале, в каком-то смысле говорите на одном языке.