Уильям Эш - Выбор оружия

— Ничего, я сам не побоюсь испачкать ручки! Это доставит мне только удовольствие.

— Вы снова смешиваете разные вещи, Бык. Сила не всегда самый быстрый способ сломить такого, как он.

— Сломается! Каждого можно довести до точки, когда он больше не в силах терпеть. Заговорит как миленький!

— Заговорит, но будет лгать. Придется проверять, где правда, а где — ложь. На это уйдет чертовски много времени.

— Мне оно не больно-то дорого.

— А мне дорого, — вмешался Лоринг. — Меня заманили в ловушку и выставили круглым дураком. Мне надо выпутаться — и быстро!

Пока Томас с Шэфером разговаривали, Лоринг над чем-то размышлял. И теперь спросил с вызовом:

— А как бы вы добивались того, что нам нужно?

— Одну минуточку, Вик, — запротестовал было Шэфер.

— Помолчите. — И Томасу: — Я вас слушаю.

В этом и состояла вторая часть плана: исподволь заинтересовать Лоринга.

— Вы, кажется, знакомы с приемами дзю-до. Я видел, как вы занимались с тренером. В дзю-до противника заставляют самого нанести себе поражение.

Шэфер в отчаянии заорал:

— О господи! Мы же не…

— Помолчите! — резко оборвал его Лоринг. — Продолжайте, Томас.

Этот повелительный тон был у Лоринга не просто проявлением дурного характера. Он происходил из знатной семьи, вращался в высшем обществе, и в его манерах чувствовалась природная властность. Это производило впечатление на делающих карьеру сослуживцев из низших кругов, но мешало его собственной, так как он слишком высокомерно держался со старшими по чину. Томас с самого приезда ни разу не позволил себе фамильярничать с Лорингом, никогда не называл его по имени — чего Лоринг не выносил, — и в результате отношения у них были сносные: они не сближались, но могли работать вместе и даже немного уважали друг друга. Теперь Томас хотел на этом сыграть.

— Если вам нужно что-нибудь выжать из человека, — пояснил он, — надо прежде всего хорошо его изучить, не из уважения, но ради того, что вам от него нужно. Вот хотя бы этот парень там, в лазарете. Ему плевать на все, что ценит большинство людей, так что подкуп здесь не пройдет. Сомневаюсь, чтобы он уж так цеплялся за собственную жизнь. Это сильный человек, пусть у нас и есть все основания ненавидеть его. Как же подобрать к нему ключ?

Шэфер открыл было рот, но Лоринг нетерпеливым движением остановил его. — Что же вы предлагаете?

— Ладо понять, что заставило его пойти на это. Может, у него личная обида против общества, и надо узнать, в чем тут дело. Кроме того, я бы сказал, что у него слишком чувствительная совесть — преувеличенное чувство долга, хотя бы и ложно понятого. Если это так, — Томас положил руку на стол, — вот вам и способ воздействия — через неспокойную совесть. Надо уверить его, что он не только не поможет тем, на чьей стороне сражается, а даже нанесет им вред.

— Не выйдет! — Шэфер покачал головой.

— Я мог бы добиться этого, — доверительно сказал Томас. — Мог бы, если бы имел возможность вести допрос по-своему.

— Ну уж нет!

И снова Лоринг утихомирил Шэфера и предложил Томасу продолжать.

— Я вам больше скажу. Расплата покажется ему куда тяжелей, если вместо того, чтобы избивать, мы заставим его терзаться угрызениями совести. Человек жизнь свою пожертвовал, а вы ему докажете, что понапрасну, — уж не знаю, есть ли пытка страшнее. Вот когда он действительно сломается.

Последний довод убедил Лоринга. Он был достаточно умен, чтобы представить себе подобную катастрофу, и достаточно жесток, чтобы с наслаждением принять этот план.

Но Шэфер высмеял всю затею.

— Нашим людям здесь здорово досталось от проклятых бандитов. Они будут просто на седьмом небе, когда узнают, что один из врагов мучается от угрызений совести!

— Вряд ли, конечно. Поэтому куда лучше было бы пока не распространяться о поимке пленного.

— Нечего глядеть на меня, — сказал Лоринг. — Я подозреваю, кто этот офицер, который не умеет держать язык за зубами: он у меня в ближайший же месяц узнает почем фунт лиха.

— Когда мы добьемся своего, — добавил Томас, — он получит по заслугам. Но пока он ни о чем не должен догадываться. Зачем человеку признаваться, если ему известно, что в конце концов его все равно повесят.

Лоринг постукивал ногой, размышляя над всем, что было сказано. Потом вдруг наклонился и загасил сигарету, точно принял окончательное решение.

— Ладно, Томас. Завтра же начинайте, посмотрим, чего можно добиться от этой скотины.

— Постойте, Лоринг…