Фатех Ниязи - Солдаты без оружия

Бойцы улыбались ему, не отрывая глаз от охваченных пламенем и дымом позиций врага.

Перевод М. Явич.

Мальчик лежал у распахнутого настежь сарая на боку, неловко подвернув ногу, и снег под ним был розовый. Простоволосая женщина, упав рядом, причитала:

— Сергей, Сереженька, радость моя, счастье мое… Ой! Да как же так?

Лейтенант Сафо Сангинов, взвод которого принимал участие в освобождении деревни от гитлеровцев, первым оказался рядом с женщиной. Опустившись на колени, он схватил руку мальчика, нащупал пульс и воскликнул:

— Жив!

— Жив?! — не поверила женщина.

— Жив, жив, — сказал Сафо Сангинов, не глядя на нее, и приказал подбежавшим солдатам отнести мальчугана в санчасть.

Кто-то проворно скинул с себя шинель и расстелил ее на снегу, двое других бойцов осторожно уложили мальчика на шинель, завернули его и понесли.

— Санчасть в балке за околицей! — крикнул им вслед Сафо Сангинов и вдруг увидел на том месте, где лежал мальчуган, толстую, залитую кровью тетрадь с переплетом из двух кусков фанеры. Лейтенант поднял тетрадь, открыл и на первой странице прочел неожиданное, от руки крупными печатными буквами выведенное слово «Букварь».

— Букварь?! — не сдержав удивления, произнес он вслух.

Тетрадь была искусно расписана и разрисована. Тексты и рисунки были те же, что и в настоящем букваре. Бойцы, сгрудившись вокруг командира, с интересом разглядывали страницу за страницей.

— Уж не пацан ли сам рисовал? Талант! — восхищенно проговорил один из солдат.

Сафо Сангинов хотел спросить об этом кого-нибудь из местных жителей, но тут из сарая донесся взволнованный голос:

— Товарищи! Быстрее… сюда…

Вбежав в сарай, Сангинов и его бойцы увидели страшную картину: на стропилах — двое повешенных.

Солдаты осторожно сняли казненных и, положив их на солому у входа в сарай, скорбно обнажили головы.

Перед казнью с повешенных содрали рубахи, вырезали на груди пятиконечные звезды. Один из них был смуглый и черноволосый, другой — белокожий, с льняными волосами. У черноволосого левая нога вздулась и посинела, у белокожего по локоть отрезана правая рука…

— Господи, что же это такое? — нарушил молчание женский всхлип.

— Не дотянули нескольких дней…

— Не сберегли сердечных…

Сафо Сангинов не сводил глаз с мертвых бойцов. Кто они? Как попали в лапы фашистов? Судя по всему, оказались мужественными людьми, стойко перенесли все издевательства и пытки. Но жители их знают, значит, не один и не два дня были они в селе?.. Сафо прислушался к доносившимся отовсюду всхлипываниям и причитаниям — так оплакивают родных людей. И по обрывкам фраз лейтенант понял, что самодельный букварь, который он держал в руках, тоже как-то связан с этими бойцами — вроде бы кто-то из них смастерил его, учили по нему ребятишек… Одного звали Павел, другого — Сабир.

«Павел, Сабир… Сабир, Павел…» — мысленно повторял Сафо Сангинов.

Фамилии погибших установить не удалось. На дощечке, укрепленной на могиле, так и написали:

«Здесь похоронены мужественные советские воины Павел и Сабир, замученные гитлеровцами в ноябре 1943 года».

В любую минуту мог быть получен приказ покинуть село и двинуться в новый бой. Поэтому Сафо Сангинов поспешил в санчасть. Ему не терпелось узнать о судьбе мальчика, владельца рукописного букваря. Он понимал, что Сережа или его мать могут рассказать подробнее и о казненных фашистами бойцах.

Но Сережа был плох, лежал без сознания. Две пули послали в него фашисты. Одна попала в ногу, другая — в живот. Выживет или нет, никто не сказал бы. Притихшая мать сидела рядом, не сводила заплаканных глаз с землистого лица сына.

У лейтенанта сжалось сердце. Тяжело вздохнув, он покинул санчасть.

Шагая по улице, Сангинов увидел женщину с мальчуганом лет восьми-девяти. Они направлялись к свежей могиле. В руке у мальчика были сделанные из бумаги два цветка — красный и синий, а под мышкой — что-то похожее на книгу.

Сафо придержал шаг, наблюдая за ними. Женщина и мальчуган приблизились к могиле. Мальчуган, стянув с головы картуз, положил цветы на могильный холм и прижался к матери. Они молча постояли, потом повернули обратно. Лейтенант пошел им навстречу.

— Извините, сестра, — сказал он, приложив руку к козырьку. — Вы здешние?

Женщина вздрогнула. Она растерянно глянула на Сангинова и, отступив на шаг, произнесла:

— Ой, Коля, глянь-ка, ведь похож на твоего учителя?