Владимир Богомолов - «Жизнь моя, иль ты приснилась мне...»

Я стоял и держал картину с обратной стороны и видеть, что на ней было изображено, не мог. Сбоку ее придерживал порученец Серова, а он сам, женщина и полковник при свете длинных американских электрофонарей рассматривали картину. Серов задал женщине-искусствоведу вопрос, смысл которого, как я понял, мол, это действительно шедевр? И она испуганно ответила, что это — бесценная картина, после чего Серов что-то сказал вполголоса полковнику и тот сделал пометку в списке. Я тут же был удален из вагона и больше при таких разговорах не присутствовал.

Серова я видел еще два раза, и он опять с женщиной-искусствоведом, полковником и своим порученцем поднимался в вагон, но больше меня туда ни разу не приглашали, и что там происходило и говорилось за задвинутыми дверями, я не знаю. В тех случаях, когда Серов находился в Германии, эшелон в Москве встречал какой-то уполномоченный им человек, блондин, лет пятидесяти, с бледным «кабинетным» лицом.

Спустя многие годы я узнал, что женщина, которую я сначала принял за жену Сталина, оказалась известным искусствоведом, была участницей определения и классификации трофейных картин, в том числе разысканных и спасенных нашими войсками шедевров Дрезденской галереи, членом-корреспондентом Академии художеств: фамилия ее, если не изменяет мне память, была Соколова, имя, кажется Наталья, отчество, к сожалению, не запомнил.

В конце пятидесятых годов Н.С. Хрущев создал комиссию под председательством тогдашнего министра внутренних дел Дударова по расследованию исчезновения многих трофейных богатств, вывезенных из Германии. Опрашивались десятки или сотни людей, причастных к этому. Разыскали и меня. На протяжении двух недель я отвечал на множество вопросов, бесконечно что-то вспоминал, дополнял и уточнял. Тогда я и узнал, что именно Комиссаром Госбезопасности 2-го ранга Серовым, под его непосредственным руководством, с ведома или по поручению Берии было вывезено только из Германии свыше пятидесяти эшелонов с трофеями, причем ни один из этих эшелонов на территории Советского Союза оприходован не был — все наиболее ценное из этих пятидесяти с лишним эшелонов было похищено и присвоено Серовым и Берией.

* * *

Второго июля, когда я вернулся со спецзадания, меня встретил Мишута, он был взволнован и с трудом подбирал слова:

— Худо дело, Василий… Беда!.. Наш Ромео… Павлик, — и скорбно замолчал.

— Что с ним? Что случилось? — в мыслях промелькнуло, что по каким-то неизвестным мне обстоятельствам его арестовали и отправили в спецлагерь НКВД.

Но все оказалось гораздо хуже. Мишута рассказал:

— Когда Зайков узнал, что Эльзу отправили вместе с немцами в американскую зону, он разрыдался и буквально сошел с ума. С безумными, широко раскрытыми глазами он ворвался в кабинет Астапыча и, не обращая ни на кого внимания, кричал: «Что вы наделали?! Вы ее погубили!! Вы собственными руками послали ее на смерть, вы все здесь убийцы!!» Спустя два дня он пропал. Его отсутствие заметили только к вечеру и посчитали, что он сбежал из лагеря искать Эльзу. А наутро его труп обнаружили на чердаке дровяного склада, куда он проник через лаз и повесился. Приезжал прокурор, допрашивал Астапыча, Бутенко, Гаврилова. Полозов его убедил, что самоубийство Зайков совершил в состоянии душевного расстройства.

— Как ты думаешь, — спросил я Мишуту, — неужели он действительно покончил жизнь самоубийством из-за Эльзы? А мы еще подтрунивали над этой парочкой, называя их Ромео и Джульеттой. Зачем он это сделал? Зачем?! Как же так?

У меня в голове не укладывалось, что тот самый Паша Зайков, который осудил самоубийство репатрианта Петрова, повесившегося в сортире барака, назвав его поступок недостойным советского, хоть и бывшего, офицера, сам же его и совершил. Что заставило его пойти на это? Неужели, пройдя войну, немецкие лагеря и испытания, Эльза оказалась для него тем краем, той последней чертой, за которой жизнь без нее потеряла для него всякий смысл? Неужели?!

Мне вдруг стало понятно, почему он выбрал местом дровяной склад, чтобы свести счеты с жизнью: здесь навсегда он простился с женщиной, которой тут объяснился в любви. Перед глазами всплыла и навсегда запечатлелась в памяти та их тайная встреча: Паша громко и нараспев читает Эльзе стихи Есенина, а она не сводит с него восхищенных влюбленных глаз…

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

Секретно.

Начальнику Управления контрразведки «Смерш» ГСОВГ.

Копия: Начальнику отдела контрразведки «Смерш» 71 армии.