Владимир Дягилев - Медсанбат-0013

В этот миг кто-то легонько стукнул по дереву. Оба вздрогнули и отпрянули от ствола. Стук повторился, часто и ритмично.

— Дятел! — воскликнул Сафронов.

Оба вскочили и, задрав головы, начали искать глазами птицу.

— Вон он, — показал Сафронов.

Штукин протер стекла, надел очки, подтвердил:

— Вижу.

— Вот работает! И война нипочем, — восхитился Сафронов.

— Война войною, а жизнь идет, — сел на своего философского конька Штукин.

Сафронов хлопнул его по спине.

— Не очень убедительный аргумент, — обиделся Штукин. — А если точнее, совсем неубедительный. Он говорит о скудости мышления, правда, подтверждает мысль, что человек произошел от обезьяны. Вероятно, у горилл от силы удара по горбу зависит вескость доводов...

Сафронов не вникал в его разглагольствования, вслушивался в бойкую «морзянку» красногрудого дятла.

— Пока вот ты тут болтал, — произнес он, — мне дятел телеграмму отбил.

— О чем же?

— Он сообщил, что, пока ты болтаешь, некая Лидочка ждет не дождётся весточки от тебя. Просто извелась в ожидании.

— Писем нет, — на полном серьезе подтвердил Штукин. — Возможно, в дороге, если она их написала.

— А и в самом деле, — встревожился Сафронов. — Что это писем нет?

— Почта не успевает. Наступаем.

— Наступаем, — повторил Сафронов. — И верно, наступаем, — едва не выкрикнул он. — Черт возьми, в этой суматохе собственное имя забудешь.

«Да, да, наступаем. Теперь это не чье-то предположение, не просто общее желание, общая потребность — мы действительно наступаем!»

Его охватила радость. Она победила усталость и все другие настроения. Сафронов положил руку на плечо друга. По-прежнему по стволу постукивал дятел. По шершавой коре полз муравей. Вершины деревьев медленно покачивались, словно разгоняли облака, подметали небо. И тени от берёз упадали на траву, перемешиваясь с солнечными бликами. В сторонке, у недалеких палаток, слышались голоса, смешок, разговоры. Кто-то упорно звал: «Сержант! Сержант!» Но все это не мешало лесному покою.

«Пусть это красивости, пусть «эстетические функции», но это здорово, — думал Сафронов. — Какая роща! Какие берёзы! Сюда бы по грибы и ягоды, на отдых бы приезжать, а не раненых привозить. Тут бы песни и смех слышать, а не стоны и мольбу о помощи».

— Товарищ капитан! — послышался голос Супруна.

— Здесь я! — откликнулся Сафронов, — Вас в штаб кличут.

— Иду.

Штукин придержал его за руку.

— Один совет прими. Не рыпайся. Не думай, что ты один друг человека.

— Я понимаю, — согласился Сафронов. — Но все равно что-то надо придумать. Знаешь, так тяжко. Они смотрят на тебя умоляющими глазами, ждут помощи, а ты ничего не можешь сделать.

Торопясь в штаб, Сафронов не остановился возле своей палатки, только бросил дежурному: «Не расходиться» — и снова подумал: «Забыл засечь время, за сколько сегодня развернулись. Но сегодня как будто быстрее. А нужно еще быстрее, быстрее всех остальных взводов».

Собирались, оказывается, не в штабе, а у командира медсанбата. Кроме своих офицеров там находился корпусной врач. Все молчали. Корпусной был непривычно хмур. Не улыбался, не произносил подбадривающих слов, поджимал тонкие губы и кивал входящим и докладывающим о прибытии. Сафронов засек на себе недобрый взгляд ведущего хирурга.

Вход в палатку был прикрыт так, что свет проникал внутрь и освещал только сидящих напротив входа. Сафронов впервые разглядел ведущего вблизи. Удивили глаза, большие, серые, с необычным беловатым оттенком. Он, очевидно, похудел за прошедшие бессонные сутки, под глазами появились тени, которые еще более подчеркивали необычный оттенок. Еще Сафронов обратил внимание на его руки, красные от частого мытья, с застиранными подушечками на пальцах, как у прачки. И эти руки смягчили Сафронова: «Конечно, и ему досталось за трое суток».

Тут он, кажется, впервые осознал роль ведущего в медсанбате. Он главная фигура. Он если не все сто, то семьдесят процентов батальона. Основная работа во время боёв — оказание помощи раненым, операции. А успех зависит от ведущего, от его мастерства, от его характера, от его организационных способностей. По тому, какой ведущий, судят о медсанбате. Квалификация ведущего — эталон.

Вспомнились слова Штукина: «Не думай, что ты один друг человека». «А я так и не думаю, — мысленно ответил Сафронов. — И совсем не собираюсь предъявлять претензий».

Появился Чернышев, все такой же весёлый, с добродушной улыбкой, так и казалось, что он сейчас засмеется, похлопает себя по брюшку и назовет всех сидящих дядями. Он, конечно, этого не сделал, козырнул и сел рядом с ведущим.