Александр Письменный - Фарт

Ее взгляды на жизнь отличались прямолинейностью и категоричностью. Она не знала сомнений, как не знала и лукавства. Все в жизни просто, ясно, определенно. Она учила уму-разуму Петра Петровича, посмеивалась над горячностью Сорочкина, иронизировала над затруднениями Татьяны Андреевны, возникавшими из-за ее женской привлекательности. Но стоило получить очередное письмо от сына, и Валентина Денисовна плакала над ним горючими слезами, баба бабой, не знающая, где правда и где ложь, бежала к Грушецкой «раскинуть» на картах.

Почту на гидрометеорологическую станцию доставлял обшарпанный, по-стариковски покхекивающий грузовик, привозивший продукты из райпотребсоюза. Он прибывал по утрам три раза в неделю, и его прибытие, точно остановка поезда на полустанке или заход пассажирского корабля в заштатный порт, служило небольшим развлечением для работников станции в их однообразной жизни. Мужчины просматривали газеты, женщины читали письма, а затем все расходились по своим кабинетам, пообщавшись в течение двух десятков минут с далеким внешним миром.

Две или три недели от Володи не было никаких известий. Валентина Денисовна просто извелась в ожидании письма. В одну из суббот, когда ее нетерпение достигло предела, полуторка райпотребсоюза не пришла в обычный час. Не прибыла на станцию почта, не был доставлен свежий хлеб. Случилось что-нибудь с дорогой? Авдюхов позвонил на базу райпотребсоюза. Там сказали, что полетела задняя рессора, сменят — грузовик пойдет в рейс. Между тем близился к концу рабочий день, в ущелье стемнело, а грузовика все не было и не было.

В ожидании продуктов, почты и газет сотрудники станции собрались в кают-компании. Гвоздырьков, Сорочкин, Меликидзе и Пучков уселись забивать козла, Авдюхов пристроился терзать пианино. Валентина Денисовна и Грушецкая занялись рукоделием, Татьяна Андреевна с ногами забралась в глубокое кресло и читала роман, принесенный из библиотеки.

Пришла Марья, еще более недовольная, чем всегда.

— Чего будем делать, Валентина Денисовна? Масло все вышедши, хлеба нема, сахара тоже на всех небось не хватит. Будем вскрывать аварийный запас? — спросила она, хотя и знала, что встретит отказ.

Марья очень любила вскрывать аварийный запас. То обстоятельство, что в кладовке лежит провизия, которой запрещено касаться, вызывало в ее душе протест, и она всегда в случае каких-нибудь затруднений с подвозом продуктов торопилась извлечь на свет божий неприкосновенные консервы и концентраты.

Гвоздырькова, с вечера ожидавшая, что сегодня непременно будет для нее письмо, и потому находившаяся в чрезвычайно взвинченном состоянии, отозвалась с раздражением и гневом:

— Ничего, привезут!

— Что ж, подождем, чай, нам не к спеху, — сказала Марья и, пригорюнившись, встала у дверей кают-компании с таким видом, точно собиралась в этой позе дожидаться прибытия грузовика или той минуты, когда последует приказ вскрывать аварийные запасы.

Вчера вечером Валентина Денисовна заходила к Грушецкой, по картам вышло, что никаких известий не предвидится, а утром она встала с ощущением надвигающейся беды. С этим мучительным ощущением, то исчезавшим, то появлявшимся вновь, она прожила весь день, а теперь с проклятым грузовиком, как назло, случилось какое-то несчастье. И сейчас ее раздражали и стук домино и сокрушительное музицирование Авдюхова.

— Прекратится когда-нибудь эта пытка? Слышите, Николай Степанович? До каких пор можно терпеть! — не выдержала она и с громким стуком положила на стол ножницы.

Авдюхов покорно опустил крышку пианино и перешел к радиоле.

Среди сотрудников станции Авдюхов был единственным, кто относился безразлично к прибытию полуторки райпотребсоюза.

Беспокоился Гвоздырьков: как обеспечить питание работников станции, если не будет свежих продуктов? Сорочкин с нетерпением ждал газет — было известно, что в центральной газете опубликована таблица трехпроцентного выигрышного займа. Ждала писем Татьяна Андреевна. С нетерпением прислушивалась, не зашумит ли за окном райпотребсоюзовская полуторка, Грушецкая, ведущая деятельную переписку. А Авдюхов писем ни от кого не ждал, газетными новостями не интересовался, так как слушал по радио последние известия, в еде был непритязателен, поэтому перспектива остаться на сухарях да на пищеконцентратах его не страшила.

Рукоделье не ладилось у Гвоздырьковой. И на месте ей не сиделось. Она бросила свое шитье и встала. В стремлении чем-нибудь занять себя, она принялась исследовать, хорошо ли убирает Марья. Марья убирала плохо. Достаточно было провести ладонью по крышке пианино, чтобы обнаружить пыль. Достаточно было чуть отодвинуть пианино от стены, а Валентина Денисовна это сделала, не прибегая к посторонней помощи, чтобы обнаружить за ним мусор. Она грозно поглядела на Марью. Та насторожилась, предвидя атаку, но случилась неожиданная вещь. Валентина Денисовна не стала отчитывать Марью и молча, точно хотела лишь обнаружить нерадение уборщицы, вернулась на свое место к большому столу.