Хельга Графф - Сценарий для Незалежной

Александр сидел ни жив, ни мертв. Такого в XXI веке, после разгрома фашистов в 1945 году, просто не могло быть… Но случилось, произошло! В разговор вступил еще один сокамерник по имени Михаил.

— Я, вообще-то, врач, человек мирной профессии. Нас с двумя фельдшерами захватили, когда мы везли тяжелораненого, при обстреле, краматорца, мирного жителя. Обвинили, что оказываем помощь сепаратистам. Три дня нас не кормили и не давали спать, регулярно избивая. Требовали назвать пароль моей электронной почты, только непонятно зачем. Когда отказался, один из силовиков достал пистолет и рукояткой стал бить меня по голове.

И только тут, приглядевшись, Александр увидел на голове пленника свежие шрамы, которые едва прикрывал слегка отросший ежик совершенно седых волос.

— Миша, а сколько тебе лет? — решился спросить он.

— А сколько дашь? — усмехнулся доктор.

— Не знаю… 40? — пожал плечами Саша.

— 23, институт год назад закончил!

— ???!

Пленный продолжал свой, леденящий душу, рассказ:

— В Краматорске мне сломали ребра, получил сотрясение мозга. Со мной в одной камере были люди, которые тоже прошли через все пытки в краматорской тюрьме. Их клеймили — выжигали на груди «сепор», ожоги потом гноились. Короче, ломали по полной, они все синие возвращались. Одному пленному силовики пустили монтажную пену в прямую кишку, при мне это было, до сих пор по ночам просыпаюсь от его крика… — Михаил помолчал и с трудом завершил свое кошмарное повествование, — вероятно, умер, дальнейшая его судьба мне неизвестна! Четверых сторонников ДНР в Краматорске раздавили ковшом экскаватора… Теперь меня вот сюда перевел и… Говорили, что в Киеве мучают кошмарно, не очень верил, но… так оно и есть! Кроме того, вот уже два месяца нам дают только хлеб и чай! Уж и не знаю, как остаться в живых…

— Да… в Краматорске зверствуют ужасно, — вступил в беседу, измученный человек по имени Павел, — но в Украине нигде не лучше! Я был обстрелян из засады с трех сторон и взят в плен в тяжелом состоянии. В краматорской тюрьме над нами зверски издевались. Били по голове и нажимали на раны, откуда текла кровь. Я получил шесть пулевых ранений плюс осколочный, — он засучил рукав грязной рубашки и показал изуродованную руку, — таскали, издевались, оскорбляли, вывозили расстреливать. Потом отправили в Харьковское СБУ Я много крови потерял, потому что били по ранам, нажимали на осколки и пули, застрявшие в них, совали пальцы в дырки от пуль, крутили в разные стороны и смеялись! Спокойно наблюдали, как я истекаю кровью. Снимали на видеокамеру свои пытки и издевательства. На следующий день приехали солдаты, хотели забрать нас, чтобы расстрелять, но другие охранники им не дали. Потом все-таки меня положили в больницу. Врачи осколки вообще не вытаскивали. Одна пуля застряла в руке, раздробила кость. Врачи, да какие к черту врачи (!), заниматься мною не стали, потому что они такие же звери, что и бандеровцы. Говорили, что ничего страшного, и так заживет! Пули до сих пор находятся в теле. Раны стали гноиться, — он поднял брючину и продемонстрировал покрытую гноящимися язвами ногу, — людей туда привозят избитыми, с выжженными свастиками, надписями «СС». Другие пленные возвращались с полностью разбитыми до неузнаваемости телами и лицами. Потом меня перевели сюда, здесь уже хотел покончить собой… Хотел… но не могу дома осталась жена с тремя малышами…

Саша был уже на грани потери сознания… однако огромным усилием взял себя в руки и попросил воды, но, увидев переглядывающихся друзей по несчастью, отчетливо понял — кошмар уже начался!

— Воды нет, Санек, — Михаил взял его за руку и пощупал пульс, затем слегка похлопал по щекам, — давай, браток, приди в себя, сообщи своим всё что узнал. Может, статью про этот беспредел напишешь? Тут еще Петро Васильевич свою историю не рассказал.

Пожилой, правда, еще крепкий человек Петр Васильевич оказался шахтером.

— Тяжело мне, хлопче, вспоминать об этом, но, возможно, и о моей трагедии поведаешь?! Может, тогда придут к нам на помощь российские солдаты?! Без них трудновато будет освободить Украину от этих ублюдков! Вот поверишь ли, одним махом сделали меня сиротой. Жили не тужили, работали, радовались жизни, а закончилось всё в один миг. Беда в мой дом пришла месяц назад: пропали сынки Максим и Толик. Они близнецы, поздние, двадцать лет с женой ждали их рождения… Короче, поехали в соседний поселок Новосветловка по делам и исчезли. Мы, конечно, связались с родственниками, но они сказали, что ребята мои туда не приезжали и предупредили, что в окрестностях стали хозяйничать карательные батальоны, в частности «Айдар». Ну что делать, собрал своих мужиков-шахтеров, поехал искать. На 40-ом километре, недалеко от обочины, машину нашу обгоревшую нашли… — Петр Васильевич проглотил ком душивших его слез и прикрыл ладонью глаза.