Хельга Лайс - Soomka Boys. Неспетая баллада

© Хельга Лайс, 2018

ISBN 978-5-4490-6388-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Здравствуй, дорогой читатель моей книги, которую ты держишь в руках книгу о приключениях некогда популярной группе Soomka Boys, где я давал такую жару на своей бас-гитаре, что аж искры летали. И иногда меня даже переполняло понятное опасение, что придется вызывать пожарных для того, чтобы ликвидировать следы мой пламенной игры. Ну ладно, шутки в сторону, перейдем к существу. Забавно, но я никогда не подумал бы, что когда-нибудь это сделаю, то есть засяду за печатную машинку (на самом деле за ноутбук) и наполню каждый лист белоснежной бумаги своими словами, уж тем более делиться откровениями про те славные времена. Но сейчас только ленивый не строчит о себе любимом, так что чем я хуже-то?

На написание данной книги меня подвигнул один человек от имени какого-то там крупного издательства, который недавно приходил ко мне с предложением последовать, как сейчас говорят среди молодежи… А, последовать тренду среди моих коллег по цеху.

– Доброе утро! – Еще бы «доброе»: поднял меня с постели ни в свет ни в заря, жаворонок чертов. – Я хотел бы предложить Вам совместными усилиями поработать над книгой, что поведает массам о закулисье и творчестве группы. Спрос, гарантирую, будет огромный, так как хватает желающих почитать всякого рода байки.

Хоть меня переполняло желание послать его далеко и надолго, но поразмыслив десять секунд, я дал радушное согласие, но с поправкой на то, чтобы я сам все писал, что, мне кажется, куда будет честнее по отношению к вам. Но тому бедняге работы не удалось избежать, и ему пришлось разгребать мой сумбур и придавать ему форму внятного рассказа.

Я хотел бы сказать, что это месть ему за принудительное утреннее пробуждение, но нет, я просто писать иначе не умею. Да, косноязычие – мое второе имя.

Здесь будут вам и те самые интересные случаи, смешные и не очень. Немного о личном и обыденном вроде записи альбома и гастролей. Об ошибках и «граблях» так любимых нами. Главное, не вздумайте повторять все это в реальной жизни.

За окном, чьи мутные стекла, с паутиной между облезлыми рамами, «украшали» трещины разного масштаба, полученные во время бурных вечеринок, накрапывал мелкий сентябрьский дождь. Комната, в которой находился Ваш покорный слуга, ни в коей мере не уступала уличному унылому виду своим состоянием: обои, видавшие лучшие времена, местами потерлись, что даже можно было оценить сквозь них голые белые стены. На потолке висела одинокая выключенная лампочка без абажура, вокруг которой летала назойливая муха, от чего у соседа по комнате моего брата периодически дергался правый глаз, в коем можно было прочесть всю тщетность его бытия. Как и в левом. Его усталое худощавое туловище находилось в сидячем положении на темно-синем диване, просившемся давно на заслуженный покой в местах, которые называются мусорной свалкой. Пятна, любопытные пружины, выглядывающие из недр, липкие подлокотники, ощутимый аромат пролитого алкоголя и еще чего-то похуже. Однако сосед, чье имя было по-настоящему библейским – Адам, всего этого не замечал. А может и замечал, только покупать новый диван не имело никакого смысла, как и приводить жилище в порядок: квартиру они снимали, и это добро пребывало далеко не в лучшем состоянии еще до его поселения в компании с моим братом. К тому же, все равно одна-две вечеринки и любую обновку заблюют и описают, что мама не горюй. Да, здесь жизнь прямо таки бурлит.

Помимо вышеупомянутого дивана, в комнате стояло единственное кресло неопределенного цвета, чудом менее испоганенное. Вот на нем и приземлилась моя тощая пятая точка, нахлебавшаяся за недолгих 17 лет «чуткой ласки» от папиного ремня. У входа в квартиру (на деле это была просто одна комната без кухни и туалета, которые располагались на этаже) присутствовало то, что носит гордое название «кухонный уголок». Она представляла собой одинокую газовую плиту с двумя немытыми конфорками и духовкой, откуда сквозь мутное стекло просматривалась нехитрая кухонная утварь. Плюс умывальник с потрескавшейся эмалью, в котором едва помещалась гора немытой посуды и чуть далее – круглый стол без скатерти и пара шатких табуреток.