Нгуен Динь Тхи - Разгневанная река

— А вы что, товарищи, еще не спите?

К ним подошел босой мужчина в высоко засученных штанах. Ноги были в грязи, и, видимо, из ранок от укусов пиявок сочилась кровь. Он поднял над головой факел и улыбнулся из-под полей мокрого нона.

— Смотри, да это Тян! — закричал Дык. — Входи, входи. Неужто ты тоже «туда» путь держишь?! Что новенького?

Они обнялись и подошли поближе к огню. Тян снял вместе с поясом револьвер, и тут только он узнал Ле и Туэ.

— Готовьтесь, ребята, в обратный путь! — он улыбнулся, и в глазах его засверкали искорки. — Центральный Комитет принял решение начать всеобщее восстание!

— Как?! Неужели?

— Обстановка потребовала принять срочное решение, и, хотя еще не все делегаты съехались, конференция постановила начать всеобщее восстание. На днях откроется Национальный Конгресс, который изберет Временное революционное правительство во главе с президентом Хо Ши Мином.

— То есть как? Кто будет президентом?

— Хо Ши Мин.

— А где же товарищ Нгуен Ай Куок?

— Вот тебе на!

Дык, вытаращив глаза, удивленно уставился на Ле.

— А кто такой Хо Ши Мин и почему мы до сих пор ничего о нем не слышали?

Тян улыбнулся, хлопнул друга по плечу:

— До чего ж ты, оказывается, любопытный! Ну кто, кто… Неужели все еще не понимаешь?

Тян наклонился к друзьям и зашептал. Дык засмеялся:

— А-а, ну теперь понятно!

— Центральный Комитет дал указание, чтобы все делегаты, находящиеся в пути, немедленно возвращались на места для руководства восстанием. А опоздавших делегатов Национального Конгресса надо отправить обратно по конспиративному пути, обеспечив их безопасность.

— Слушай, Тян, — горячо зашептал Ле, — помоги мне с проводником, я хочу прямо сейчас двинуться домой. Меня нужно довести только до шоссе Тхайнгуен — Ханой.

— Может, все-таки завтра утром?

— Нет, нет, я пойду сейчас, а то не поспею.

Дык и Туэ тоже собрались в путь.

— Да, мы все пойдем сейчас. Вместе пришли, вместе и уйдем. Завтра мы уже по шоссе будем топать. А через несколько дней и дома. И то, может статься, придем, а там все уже кончено.

Вскоре все трое уже шли по лесу под дождем, освещая себе путь факелами и стараясь не отставать от проводника.

Они пробирались где пешком, где на подводах, где на утлых плетеных лодках, и утром восемнадцатого августа добрались до Ханоя. Они осунулись, устали, но, как только увидели красные флаги на лавчонках у моста Дуонг, усталость как рукой сняло. Неужели восстание уже закончилось?! Они вошли в какую-то харчевню, и хозяйка рассказала, что вчера в Ханое была демонстрация. «Так что Вьетминь вышел из подполья! Вчера у нас до полуночи ездили какие-то люди с рупорами, призывали всех с утра идти в Дом общины выбирать комитет».

На реку с моста Дуонг страшно было смотреть — до балок оставалось полметра. Узенький железный мост ходуном ходил под напором воды. Но прохожие шли, не обращая на это никакого внимания. У многих велосипедистов на руле трепетали красные флажки.

Дык вертел головой во все стороны и все посмеивался, стараясь скрыть волнение.

— Да, всего четыре месяца… Когда я бежал из лагеря и пробирался сюда, я шел украдкой, как вор, а когда подходил к постовому на мосту, сердце колотилось так отчаянно, будто это в барабан били в деревне во время наводнения…

Навстречу им шла колонна ребят, которые несли красный флаг и распевали «Армия Вьетнама идет… Волей единой Родину спасти…» У Ле защипало в горле, на глаза навернулись слезы.

Всюду: на домах, на ветвях деревьев — рдели красные полотнища, всюду оживленно толпился народ. Шли девушки из народного ополчения в шароварах, подвязанных у щиколоток, талии перетянуты кожаными ремнями, на которых висят мечи, у некоторых в руках бамбуковые копья. Шли отряды парней в коричневых крестьянских рубахах и штанах, только на рукавах алели повязки. Кое-где у ворот Дома общины или буддийского храма стояли часовые…

Иногда по шоссе проезжал грузовик с японскими солдатами. Как обычно, они все в стальных касках, с винтовками в руках, но сегодня на лицах солдат какое-то странное выражение то ли усталости, то ли пристыженности. С любопытством и страхом смотрели они на улицу, которая за сутки так разительно изменилась.

На перекрестке Туэ остановился:

— Мне сюда. Здесь наша организация. Зайдем со мной на минутку. Я скажу ребятам, они дадут нам поесть. Ведь еще рано, а вон уже Зялам.

Дык покачал головой:

— Иди один, а мне нужно срочно разыскать горком. Еще неизвестно, где они сейчас обитают, боюсь, ноги протяну, пока их разыщу!